Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 187 – Элина Птицына

Земледельческая ежедневная газета округи Мэн, вечерний выпуск

Слушайте вы! Бродячий Джо уже давно не кузнец, а обычный пьянчуга, лентяй и сочинитель, вот как вы, только без печатного станка, чтоб он у вас сломался! Джо с пьяных глаз натворил дел с хозяйской пролеткой, да и придумал чудовище, чтоб наказанным не быть! У него долгов больше, чем звезд на небе! А вы-то зачем эти бредни повторяете и пугаете добрых фермеров? Моя Мэри теперь боится! Она молилась ночью! До утра!

Из письма читателя в Земледельческую газету

В окрестностях городка Опомоуз, что расположился в ложбине между Голубыми холмами и предгорьем Рудых гор, нашли неизвестный мотор, явно дорогой, потому как салон убран с роскошью, поражающей воображение простого смертного. Авария произошла на склоне лесистого холма. Очевидно, что мотор вылетел с дороги и врезался в могучий дуб. Дерево не пострадало. Мотор восстановлению не подлежит. Полиция ищет водителя. Предполагается, что он ушел за помощью в сторону ущелья, где оной, конечно, не найдет. Из сего полиция сделала предположение, что хозяин мотора не из сей местности. Он приезжий.

Новостная газета Мравского края, земли Кайзера

Стойгнев скрипел пером, Берти шуршал газетами, Стив отлучился по каким-то срочным делам, — до выхода на встречу еще было время, и Ганг, привыкая,разглядывал в зеркало лицо дворецкого из собственного дома барона Винтеррайдера.

Теперь это было его лицо.

Берти лично его загримировал, а маскирующий амулет, выданный князем, завершил дело — внешне его теперь никто бы не отличил от верного слуги.

А тот сегодня семь молелен обошел, и свечи везде покупал толстенные, самые дорогие, числом ровно по количеству подсвечников. Потом милостыню раздавал мелкими монетками. Грустил на площади, слезы утирал, да птиц кормил. Видать, за душу господина переживал.

По лбу себя хлопнул так, что наблюдатели вздрогнули, и к фонтану Госпожицы сбегал — оставшиеся монетки туда скидал. Надеется, бедолага на помощь потустороннего мира.

Посидел, подумал, да снова по молельням пошел — свечи ставить. И, если сначала за ним таскались имперский фигляр, да пара кайзеровых шпиков, то под конец остался только один имперский, да и тот больше на барышень заглядывал.

Системы в бесконечном хождении дворецкого не было и полдня чужого религиозного рвения осточертели шпикам в конец. Убедившись, что кроме растерзанной души с Михаила взять нечего, кайзеровы слуги снялись сами.

Имперский же был совсем молоденьким парнишкой, утомленным метлешением объекта, который — ну, очевидно же — ничего-то интересного из себя не представлял, а потому юный прислужник Псов на хихикающих барышень отвлекался охотно. Цветочниц у Стойгнева оказалось великое множество. Парень так и остался на лавочке любезничать с одной из них, отпустив, таким образом, дворецкого восвояси.

— Умно, — улучив момент, уронил Берти, рисуя Гангу темные брови. — Цветочниц на улицах в этом деле никто не ждет.

Действительно. В сотрудничестве с тайной службой чаще подозревают девушек совсем иного рода занятий.

Барон снял амулет. И сразу сквозь грим увидел свои привычные черты. Грим хорош в полумраке и темноте, а вот белым днем, при близком рассмотрении, наметанный глаз сразу заметит мелкие несоответствия. В шкуре мещанина Иванова было проще — образца попросту не существовало.