Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 188 – Элина Птицына

Ганг вернул амулет на место и прислушался к ощущениям — никакого тягостного чувства, или привкуса железа на языке, как обычно бывает от ношения подобных штучек.

— Интересная работа, — сказал он вслух. — Мы можем у вас купить себе хотя бы два таких же?

— Я бы сам прикупил два, — вздохнул Стойгнев,мгновенно поняв, о чем идет речь. — Увы. Их и было только два. Один пропал перед Смутой. Второй используем, но бережем.

— А изобретатель не может повторить?

— Его убили на Дворцовой в первый день бунта. Случайная жертва. Архив его у нас лежит, но он записи делать не любил. Нет там ничего путного. А открывать и разбирать единственную безопасную для здоровья вещь я не дам. Во всяком случае, пока она работает без сбоев.

— Что и без подзарядки? — удивился барон. — Кристаллы же меняете?

— Нет. Она на том же кристалле, — подтвердил князь. — И заряд полный.

— Илона Тимп заявила, что барон Винтеррайдер присылал ей букеты и вообще был влюблен, — сообщил Берти из-за развернутой газеты.

— Кто это? — удивился Ганг.

— Певичка, — равнодушно ответил друг. — Когда-то подавала надежды, но так и не подала. Или подала, да не тому. Теперь поет в круизах. Ты якобы слушал ее концерт перед тем, как исчезнуть с лайнера. В газетах зря не напишут.

— Что так плохо поет? — изогнул бровь барон. Берти опустил газету. Глаза его смеялись.

— Ужасно. Князь в вашей картотеке есть образчик пения Илоны?

— У нас картотека, а не урна. Но мне самому как-то приходилось ее слушать. Не дива, конечно. Но не так ужасно, чтобы сразу топиться. Можно пережить, — с серьезным лицом поддержал шутку Стойгнев.

— Может, я особо впечатлительный, — скромно потупился Ганг.

— Чрезвычайно, — согласился Берти. — Илона льет слезы, говорит, что она не думает, не думала…

— Ну, это даже отсюда заметно!

— Не думала, — со смехом закончил Берти, — что у тебя такое трепетное сердце!

— А что? она что-то сделала с моим сердцем?

— Терзала, вестимо. Но не специально. Она хотела, чтоб ты понял — она не такая! — Берти фыркнул.

— Не такая — это когда ждет большой и чистой любви?

— И хорошо оплаченной, — заметил князь.

— Хорошо оплаченная, конечно — всегда большая и чистая, — согласился Берти. — Главное, чтоб счет не иссякал.

— Опыт?

— Мудрость. И опыт тоже. Кстати, вы, князь, заметили, что девушка-то — не Дива. А вот в этой газете пишут, что Дива…

— Этой девушке пора в бабушки собираться.

— Фи, князь, это грубо! Так вот, слушайте: «Дива, разбившая сердце знаменитого Винтеррайдера, оплакивает свою любовь. Друзья певицы опасаются за ее жизнь».

— Так она не такая илиоплакивает любовь? — поинтересовался Ганг.

— Одно другому не мешает. Она женщина, в конце концов, и певица к тому же — натура противоречивая и внезапная.

— Снимка еще нет скорбящей натуры?

— Еще нет, но подожди, появится. Скорее всего, уже завтра, когда будут забирать воду на Лиме, ее агенты все организуют и всех подвезут. Ждем срочные выпуски. Вот, кстати, здесь пишут, что звонкоголосой Богине стало плохо прямо в салоне первого класса. Полагаю, рыдать она должна на верхней палубе на фоне морского пейзажа.

— Быстро они ее повысили до Богини.

— Подожди, как только забеременеет от тебя, так сразу Примой станет. И важная сцена найдется, в столице Островов, например. Кто ж откажется от такого лакомого кусочка славы? — усмехнулся князь.