Книга Полнолуние, страница 120 – Светлана Поделинская

Низамеддин внимательнее вгляделся в него и все понял. Он не смог сразу определить новую сущность Эдгара Вышинского, потому что его собственная природа была немного иной. Восточная магия, при помощи которой был обращен он сам, отличалась от колдовства Кресенты. Но ее правнук тоже стал вампиром, в этом не было никаких сомнений.

Тем временем Эдгар с утомленным видом откинулся на спинку кресла и продолжал:

– Что я только не пережил за эти дни! Но вынужден признать, что высшая справедливость все-таки существует – я не должен был умереть. Я по всем правилам дуэли застрелил вас, и нет моей вины в том, что на вас не подействовала моя пуля.

Низамеддин смотрел на него и размышлял. Логика подсказывала, что разумнее будет уничтожить соперника, пока тот еще столь молод и неопытен. Но Низамеддин помнил, что один раз уже нарушил обещание, данное Кресенте, и вот во что это вылилось. Она все еще где-то присутствовала и обладала силой, а значит, вполне способна ему отомстить. Он не мог убить Эдгара во второй раз, по крайней мере сейчас.

– Что ж, я не стану убивать вас, – произнес Низамеддин, предвидя, что пожалеет об этом решении, – раз такова ее воля, живите. Но извольте справляться сами – мне не нужны ученики. Я вижу, что вы уже совершилипервое убийство, вы питались. И как вам, понравилось?

– Я не знаю, – ответил Эдгар, и на его лице впервые промелькнула растерянность.

– Вы теперь вампир, нежить. Не живы, но и не мертвы – вы обречены вечно скитаться между мирами. Чтобы поддерживать в теле жизнь, вам требуется человеческая кровь. Нечасто, раз в месяц, в полнолуние, вы должны выпить крови и забрать жизнь. Вы можете ходить при свете дня. Но на рассвете превращаетесь в мертвеца, поэтому в это время следует находиться в уединенном месте, где никто вас не увидит и не потревожит.

Эдгар смотрел на Низамеддина остановившимся взглядом, ловя каждое слово. Он молчал, сохраняя бесстрастное выражение лица, оставаясь внешне спокойным, только непослушный локон на его правом виске дернулся и отскочил в сторону, открыв зарубцевавшийся шрам.

– Мы обладаем властью над кровью, можем вызывать и останавливать кровотечения у людей, – продолжал турок. – Мне известно про вашу болезнь, теперь она не побеспокоит вас. Более того, мы можем исцелять людей, перелив им немного нашей крови, особенно если это наши кровные родственники. Умертвляйте взрослых особей – дети не дадут вам достаточно сил. И главное – никогда не убивайте беременных женщин, это запрещено высшими силами. Вот и все, что я могу вам сказать. Отныне живите как знаете.

Эдгар задумчиво молчал, только его длинные пальцы вдруг ожили и стали нервно выстукивать на столе похоронный марш. Затем он улыбнулся, и эта улыбка почему-то напомнила Низамеддину волчий оскал.

– Что ж, благодарю вас и на этом, Низамеддин-бей-эфенди. И льщу себя надеждой, что мы никогда более не увидимся. Прощайте!

Эдгар новым жестом подкрутил локон у правого виска и недовольно поморщился, ощутив уже еле заметный шрам, который тем не менее причинял ему неудобства, временами вызывая туманные головные боли и назойливую резь. Затем встал из-за стола и гордо удалился. Низамеддин-бей смотрел ему вслед со смешанными чувствами: этот поляк был ему неприятен, но сумел вызвать толику невольного уважения.