Книга Луна убывает, страница 137 – Светлана Поделинская

– Не увлекайся пивом, Черри. Вампиры плохо воспринимают пьяную кровь, запоминай.

– Это произойдет сегодня? – осведомилась Шарлотта похолодевшим голосом.

– Ты сама знаешь, что да, за этим и пришла, – улыбнулся Ричард, но его глаза напоминали осколки голубого льда. – Вампиры ничего не едят и не пьют, так что вскоре ты избавишься от необходимости принимать пищу три раза в день. Мы добываем себе пропитание другим способом.

– Мне придется самой искать жертв, охотиться? – оцепенела Шарлотта, не успевшая толком обдумать эту мысль.

– Нет, что ты, милочка! – красноречиво скривился Ричард. – Я ни за что не позволил бы своей жене так утруждаться. Тебе все будут подавать к столу. Охотиться ты будешь, только если сама пожелаешь. Видишь ли, мой создатель, глава нашего клана, принял решение обосноваться здесь, в Эдинбурге. Он тоже шотландец, как и ты, Черри. И поэтому дал мне благословение подыскать себе супругу среди местных девушек. Я увидел тебя и сразу понял, что лучше варианта мне не найти.

Шарлотта слушала Ричарда, нервозно комкая в руке салфетку. В словах возлюбленного ей вдруг померещился циничный, мерзковатый расчет, но Шарлотта предпочла загнать это неприятное ощущение в глубь подсознания.

– Расскажи мне о своей бессмертной семье, – попросила она, чтобы отвлечься.

– Всего нас пятеро: четверо мужчин и одна женщина. Но я советую тебе сторониться общества Сусанны и не искать с ней дружбы. Она бывшая куртизанка из Венеции, на ней пробы ставить негде. – Взгляд Ричарда преисполнился презрения. – Ее муж Оттавио превосходно поет, а так обыкновенный подкаблучник. Их семейка придерживается весьма вольных нравов. Но за себя можешь не опасаться: моя жена неприкосновенна, я сразу поставил такое условие. Жан-Рауля обратили недавно, он интересуется только научными экспериментами. Замкнутый и неприятный тип. Про главу клана Дугальда я не имею права рассказывать. Вся его жизнь длиною в несколько столетий окутана мраком и тайнами. Когда-то он помог мне в крайне затруднительной ситуации и предложил стать его соратником, выполнять самые опасныеи щекотливые поручения. Я был молод, амбициозен и сразу согласился.

– Сколько же тебе лет? – полюбопытствовала Шарлотта, ловя каждое его слово с приоткрытым ртом.

– Я родился в год битвы при Ватерлоо. То есть мне перевалило за пятьдесят, но я навечно остался двадцатипятилетним, каким был в момент перерождения. Мы застываем в том возрасте, в котором остановилась наша человеческая жизнь, не стареем ни телесно, ни умственно. Разве что приобретаем жизненный опыт и постепенно избавляемся от чувств, как от ненужной шелухи. Иначе тебе будет трудно отнимать чужие жизни ради бессмертия.

– Сомневаюсь, смогу ли сделать это… Я наивная, слабая девушка, куда мне! К тому же мне жалко людей. Все они, – немного захмелевшая Шарлотта обвела широким жестом питейное заведение, – зачем-то живут! У них есть дома, дети, мечты! И вдруг появляюсь я и отбираю все!

– Люди бывают очень неприятными, тебе ли не знать, – со скучающим видом изрек Ричард и смахнул невидимую пылинку с сюртука. – Неужели ты не припомнишь такой личности, которую хотелось бы убить?

«А ведь правда!» – Шарлотту кольнуло воспоминание о грязных домогательствах лорда Херстоуна.

Всю свою короткую жизнь ей приходилось терпеть тиранию матери, неукоснительно соблюдать распорядок дня и подавлять собственные желания. Суровое воспитание наложило отпечаток на характер Шарлотты. Ее учили послушанию и тактичности, рукоделию, чуть-чуть рисованию и усиленно – танцам с целью заполучить достойного мужа. Приходилось постоянно следить за собой: держать ровно спину, не смотреть мужчинам прямо в глаза, а лишь томно поглядывать из-под ресниц, вести сдержанные светские беседы. Только с Ричардом Шарлотта чувствовала себя непринужденно и готова была вечность вот так сидеть напротив него за изрезанным ножами и липким от пива столом.