Книга Умри со мной, страница 31 – Юлия Селиванова

Анна перестала всхлипывать. Эйкен наклонился и перевернул ее на спину.

– Не трогай меня, пожалуйста, – Анна не открывала глаз, было видно, что она абсолютно унижена и растоптана, но по какой-то причине она все еще тут. Так много лет все еще тут.

– Спать с тобой сегодня больше не буду, не надейся, – Эйкен ухмыльнулся. Он отбросил руки девушки в стороны, Анна тщетно пыталась прикрыть свою большую мягкую грудь, соски, настолько огромные и манящие вылезали из-под ее хрупких тонких пальцев. Одной рукой Эйкен стал настраивать себя, водя вверх и вниз, ритмично и настойчиво, а второй схватил правую грудь Анны и мял, мял, мял ее, периодически подбрасывая и похлопывая, словно готовил блинчик из поднявшегося теста. Звуки шлепков невероятно возбуждали его. Эйкен двумя пальцами сжал твердый сосок, Анна закричала, Эйкен был близок – без сомнений он снова раздвинул ноги девушки и вошел, уже теряя драгоценные капли своего сока. Анна застонала и забилась у него в руках, Эйкен кончил быстро и технично.

На этот раз он даже не стал ничего говорить, просто встал и пошел в ванную, оставляя Анну привести себя в порядок и одеться. Они договорились, что он подвезет ее до школы, – первой парой шла математика, Анна была отличницей, пропускать не соглашалась никогда. Да и подвезти свою девушку до колледжа было делом приятным, делом чести.

Огромный белый маятник со скрежетом качнулся влево, – Рон сошел на пол с плоской платформы этого чудовищного сооружения совершенно спокойно, словно делал это каждый день.

Он и делал это каждый день.

Перед ним была уютно обставленная угловая комната, окна в тонких коричневых деревянных рамах выходили на закатную железнодорожную насыпь. Прибытие маятника в ближайшее время не ожидалось, Рон никого не звал, он хотел побыть один. Насыпь за окном была крутая, чем-то напоминающая легендарные скалы Альбиона, известняковая, отражающая последний свет дня. В этой комнате всегда был последний свет дня. Комнаты – бесконечные комнаты Летополиса, переходящие одна в другую и составлявшие в грандиозном итоге Город Мертвых, – каждая выходила на свой неповторимый пейзаж. Были такие, где снаружи постоянно шел дождь. Были – с видом на гигантскую лесную вырубку, полосами уходящую в горизонт. Некоторые открывали вид на чудовищных размеров футуристическую башню с крышей, похожей на застрявший там огромный диск (Рон в тайне даже от самого себя – ну кого мог бояться Харон? – не любил эту комнату). А любил как раз вот эту. За окном начинался широкий пандус длиной в этаж: на нем можно было сидеть, свесив ноги в бесконечность. Пандус обвивал невысокое здание, широкий и черный, шел немного под уклоном, но это совершенно не мешало спокойно сидеть. Рядом с Роном прямо на пандусе были расставлены горшки с цветами: в основном – мелкие домашние растения, и среди них – одна орхидея. Легкий ветерок покачивал ее соцветия, Рону орхидея напоминала что-то инопланетное и чудовищное, ее вид никак не вязался с милым образом романтического цветка.

Внезапно за спиной Рон услышал жуткий грохот: это белый маятник шел обратно. «Кого это может ко мне нести?» – подумал Рон, но не успел он даже закончить мысль, как широкая платформа замерла совсем рядом, и с нее сошел невыносимо прекрасный (Рон всегда добавлял это определение – во многом в шутку, не всерьез) Эйкен. Длинные светлые волосы у Эйкена были заплетены в небрежную «мужскую» косу и переброшены через плечо. Он был одет в сияющий набедренник, сделанный то ли из чешуи дракона, то ли из крыльев фей-девственниц, то ли просто из тонких металлических пластин. В тон набедреннику шли такие же сияющие нарукавники. Мышцы тела у Эйкена красиво перекатывалисьпод кожей, когда он шел. Шел медленно и плавно, обладая грацией хищника.