Книга Умри со мной, страница 65 – Юлия Селиванова

– Что ты… что ты делаешь? – Дина повисла на его плече как большой скрученный ковер, который несут куда-то. – Куда ты меня несешь? Поставь меня на место!

– Мы идем домой, – повторил Рон. Тяжесть Дины он ощущал слабо, даже под слоем грязи выглядел он потрясающе: мышцы торса напряглись, проступая под мокрой кофтой, мокрые брюки обтянули мускулистые ноги, весь он был как статуя, выдолбленная из цельного куска камня.

– Ты уронишь меня! – Дина никак не могла угомониться.

– Я вытащил тебя из воды, с плеча я тебя точно не уроню, – Рон двинулся прочь от прудов, дорогу в сумерках найти было несложно, тем более что Манцинелла-стрит была самой богатой, а значит, самойосвещаемой улицей городка. Дина, еще какое-то время покрутившись на плече у Рона, затихла и не знала, куда пристроить руки. Это же только в кино и в книгах девушку перекидывают через плечо – и она сразу чувствует себя уютно. В реальности же кровь приливает к голове, в ушах начинает звенеть, руки непонятно куда девать… Дина, недолго думая, положила обе ладони на ягодицы Рона. Рон остановился, возникла пауза.

– Что ты, во имя всего святого, делаешь?! – в голосе Рона слышался уже неприкрытый гнев и раздражение.

– А куда мне девать руки? Ты меня взял и несешь, я же не знаю, сколько еще ты будешь меня нести, мне надо во что-то упереться. – Дина говорила настолько просто и бесхитростно, что против воли у Рона это вызвало улыбку. – Не думай, что я хочу потрогать твою задницу, – если ты все же так думаешь.

– Господи, до чего я дошел, – Рон смеялся уже в голос.

– В смысле ты смеешься?

– Мадина, прости, я не должен был, – Рон придал голосу строгость, – только представь, мы заявляемся к тебе домой, и твоя бабушка тут же отрывает мне голову. Сводил внучку на свидание, хорош ухажер.

– Кстати, – Дина старалась говорить четко, но ее периодически продолжало жутко тошнить, – ты ей нравишься.

– С чего ты взяла?

– Ну, она у меня горянка, с гор в смысле, строгая. Обычно ни о ком не говорит, а о тебе говорит – и всегда с каким-то уважением, что ли. Не знаю. Она о своих ровесницах-подругах так говорит иногда. Тем смешнее, потому что ты же ей в правнуки годишься.

– Все относительно.

– Это да, я в том числе. – Дина запустила пальцы в карманы мокрых насквозь джинсов Рона, – Я относительна домой.

– Что ты там делаешь? Мне щекотно.

– Тогда иди быстрее, чтобы я была относительна домой и не щекотала тебя.

Оба начали смеяться, Рон аккуратно поправил Дину на своем плече и понес дальше, усталости он не чувствовал. Злость и бессилие перед собственными воспоминаниями мешались в нем со странным весельем: с Диной было легко, он очень давно не испытывал этого чувства. Последний раз так было с Агатой. Тем болезненней было воспоминание о падении в реку, – стоило Дине свалиться в пруд. Пруд не причинил бы Дине совершенно никакого вреда, но Рон не мог не вспомнить Агату, и это его едва не сломило.

Манцинелла-стрит сияла светом уютных сутулых фонарей. Улица выглядела очень ухоженной, – на таких можноснимать сериалы: дорогие дома, идеальные лужайки перед ними, за границей участков – сосновый лес, вход в который устроен прямо с жилых дворов. Местные находят в этом приятность и «специалитет», – но Рон хорошо помнил, как такой лес забрал маленькую Бекку, и не доверял ландшафтному дизайну.