Книга Осколки, страница 59 – Саша Урбан

А может, госпожа Фортуна просто сумасшедшая. От этой мысли отношение к ситуации сделалось в разы легче.

— Желаете что-нибудь, госпожа? — щебетнула девушка за стойкой. Она протянула Сарме Тоуви ее кофе в аккуратном стаканчике из зачарованной бумаги. Рукав мантии задрался, и Элль увидела рисунок на смуглой коже — лохматый ворон, раскинувший крылья. Птица казалась смутно знакомой. Элль прищурилась, но девушка уже спрятала татуировку.

— А что у вас на руке?

— Оберег, — улыбнулась бариста. — Желаете кофе?

Элль помотала головой вышла вслед за Сармой Тоуви. Молодая госпожа перехватила стаканчик поудобнее и скользнула рукой в карман, оставляя в нем что-то. Обернулась и, поймав взгляд Элль, выдала самую нежную и добрую улыбку, которой обладают только невесты.

Девушка была катастрофически близка к тому, чтобы побиться головой о стену, но постаралась взять себя в руки. Волнение бурлило внутри, хотелось сделать хоть что-то. Летиция обязательно спросит с нее, а она так и не приблизилась к Доминику ни на шаг! До Карнавала оставалось почти две недели, в городе уже начинали появляться афиши, а владельцы квартир по берегам Солари уже давали объявления о том, что сдадут стулья и подоконники в аренду всем желающим посмотреть на парад лодок.Время неумолимо утекало. Элль перехватывало дыхание от ощущения, что она не справляется.

Как вдруг на другом конце улицы она заметила знакомую фигуру. Серая мантия, волочившаяся по брусчатке, голова, укрытая капюшоном, вертелась, как на шарнире. Молодая служительница храма Рошанны еще не привыкла к облачению и металась в нем, как кошка, ненароком влезшая в пододеяльник.

«Милли», — вспомнила имя новой служительницы Элль и нахмурилась. Ни Летиция, ни тем более Эллиот не выпустили бы новенькую в разгар рабочего дня. Что эта кнопка делала здесь?

Словно почувствовав ее взгляд, Милли остановилась и развернулась к Элль. Подняла руку и жестом поманила за собой.

«Это плохая идея», — сказала себе Элоиза.

И пошла следом.

Милли петляла по улицам. Сжимала в пальцах подол мантии, пока, спустя пару поворотов, не сбросила ее с себя. В тесной подворотне, пропахшей застоявшейся водой и стиральным порошком от сушившихся на балконах простыней, Милли сняла облачение, оставшись в теплом платье. Она перекинула облачение через бельевую веревку, тянувшуюся между первыми этажами, а сама сняла висевший рядом плащ и накинула его на плечи. Тут же вся ее фигура как будто обрела проворство, а движениям прибавилось уверенности.

Поворот, другой, и она оказалась возле небольшого здания, ютившегося между двумя жилыми домами, как кусочек петрушки в зубах. Строение было небольшим и выкрашенным в грязно-зеленый цвет. Окна кое-где были выбиты, их затянули тканью на втором этаже и забили досками на первом. Над потрескавшейся дверью обнаружилась единственная деталь, которая казалась новой — вывеска. Наполированные до блеска буквы сообщали, что в этой развалине располагалась типография братьев Мэн, осуществлявшая выпуск печатной продукции большим и малым тиражом. Словно в подтверждение, из подвальных зарешеченных окон доносился стрекот и шелест станков.

«Какого…?» — подумала было Элль, когда Милли вновь обернулась и помахала ей, подзывая подойти ближе. Сама виновата, что оказалась один на один с сомнительной девчонкой в пустой подворотне. Не надо было вообще лезть. У нее была одна задача — найти, откуда берутся зелья, и все. Найти Доминика. Нет же, любопытство обострилось, и теперь Элль лезла в каждую подозрительную историю. Еще немного, и она начнет искать намек на преступный замысел в рисунке дыр на сыре.