Книга Осколки, страница 8 – Саша Урбан

— Не понимаю, зачем было разрешать женщинам носить брюки, если они до сих пор вынуждены ходить с этими капканами на ногах.

Когда сапог упал на пол, Элль издала первый стон. А когда пальцы Ирвина прошлись по напряженным мышцам, она выгнулась так, как не извивалась под самыми изощренными ласками. Она еле дождалась, когда заклинатель освободит ее от второго сапога и тут же притянула Ирвина к себе на диван.

Идеально. Как по нотам.

Вспышка удовольствия Элль, несколько тяжелых хриплых вздохов Ирвина и минута затишья, когда они просто замерли неподвижно, оглушенные грохочущим пульсом. Элль уткнулась лбом в плечо Ирвина и переводила дыхание. Главное, не уснуть. Превозмогая себя, она подняла голову и перекатилась на свободное место на диване. Мягкая обивка щекотала кожу. Она закинула ноги на бедра Ирвина и чуть вскинула подбородок, зная, что сейчас должен последовать вопрос:

— Все хорошо?

Элль удивленно моргнула. Обычно спрашивали: «И часто ты так?» или «Тебя проводить?». Вопрос: «Все хорошо?» был приятной редкостью, как жемчужина в куче дерьма. Элоиза откинула налипшие на лоб кудри и кивнула. Потянулась за своим бокалом вина и одним глотком допила. Даже обидно было подниматься и собирать с пола свои вещи, но таковы были правила этих маленьких приключений. Ирвин неподвижно наблюдал за тем, как она натягивает белье и брюки, в темноте находит нужный рукав рубашки.

— Не останешься? — нахмурился он.

— Зачем? — улыбнулась Элоиза, будто он сморозил какую-то глупость.

— Можем устроить второй раунд утром. Либо я приготовлю завтрак.

— У меня дома есть кухня, еда и чистая одежда, — небрежно повела плечом девушка. — На сегодня, я думаю, можно закончить.

— Я могу тебя проводить.

Романтик. Элль снисходительно улыбнулась. Заходившееся минуту назад сердце молчало.

— Не стоит, Ирвин. Я живу недалеко. К тому же, мне скоро на службу.

Заклинатель поднялся с дивана и натянул брюки.

— Хотя бы провожу до дверей, — он тряхнул головой, нагоняя на лицо улыбку. Обманчиво миролюбивую, но Элль отдавала ему должное за старание. По ее опыту, мужчины делились на два типа: одни делаливсе, чтобы ночная незнакомка как можно скорее исчезла в темноте, а другие готовы были всеми правдами и неправдами удержать ее до утра, чтобы потом исчезнуть первыми. Редкие романтики действительно искали повторной встречи, но Ирвин не был одним из них. Он принял правила игры, и от этого на секунду сердце екнуло. Он даже начал ей нравиться.

— Как хочешь, — бросила она и щелкнула пальцами. Шнурки на сапогах туго затянулись. Элль кое-как собрала волосы и спрятала их под капюшон мантии. Ирвин проводил ее до дверей.

— Если захочешь повторить…

— Обязательно заявлюсь к тебе на порог посреди ночи с бутылкой вина наперевес. Не такого шикарного, как твое, конечно.

— Как тебе угодно, — улыбнулся он и пожал плечами. Тот самый жест, который означает, что лучше даже не пытаться нагрянуть. — Погоди, службу?

Элль кивнула и выскользнула в холл. Каблуки простучали по винтовой лестнице, и с каждым шагом случившееся становилось все менее реальным. Просто очередное воспоминание, закончившееся минутной вспышкой удовольствия и пустотой в груди.

А дальше уже знакомый путь: ночной речной трамвайчик до квартала Торговцев, дом, почти ничем не отличающийся от высившихся на набережной вытянутых четырехэтажек. Разве что одно бросалось в глаза — кирпичные стены здесь были не рдяными, а покрытыми розовой краской. А над тяжелой скрипучей дверью красовался барельеф — женский лик, скрытый вуалью, у чувственно приоткрытых губ застыл вырезанный из розового кварца цветок. Удивительно, что его до сих пор никто не попытался украсть, даже при том факте, что кражи из храмов даже в неблагополучных районах не были редкостью. Но только не из этого. Слишком уж тонкая была работа. И слишком уважаем был именно этот храм.