Книга Дочь звёздного палача, страница 100 – Элис Нокс

— Вега. Создал себе Вега. — Шаг ко мне. — Из всех возможных фантазий, всех грёз — я выбираю потомка своего тюремщика.

Ещё шаг.

— Что это говорит обо мне, интересно? Мазохизм? Самонаказание? — Между бровей складка углубилась, почти превратилась в морщину. — Или подсознательная надежда, что только кровь Вега может разрушить то, что кровь Вега создала?

Он остановился в шаге от меня, протянул руку.

Пальцы коснулись моей щеки — на этот раз по-настоящему, не призрачно. Холодные, почти ледяные, но осязаемые.

Провели по скуле, по линии челюсти, остановились под подбородком, приподнимая моё лицо.

— Реалистичная, — прошептал он, изучая каждую деталь. — Слишком реалистичная. Кожа тёплая. Пульс бьётся. — Большой палец переместился к моей шее, прижался к артерии. — Да, определённо бьётся.

Губы изогнулись в улыбке, но она не достигала глаз.

— Впечатляющая работа подсознания.

— Это не ирония, — я шагнула вперёд, не отступая от его прикосновения. — И не иллюзия. Я настоящая. Орион снаружи, в реальности, держит твоё тело. Я вошла в твой разум, чтобы вытащить тебя.

— Орион, — имя сорвалось с губ с горечью, почти со злостью.

Рука отдёрнулась от моего лица резко.

Вейлан отвернулся, прошёл к длинному столу у стены, где выстроились десятки бутылок — высокие, низкие, причудливых форм, наполненные жидкостями всех цветов радуги.

Взял одну наугад, не глядя. Наполнил высокий бокал вином цвета крови. Движения были точными, отработанными до автоматизма, но руки дрожали едва заметно.

— Конечно. Мой благородный, самоотверженный брат. — Он поднял бокал к свету, изучая, как жидкость переливается, создаёт узоры на стекле. — Всегда он в центре. Всегда герой. Даже в моих проклятых снах не могу от него избавиться.

Сделал глоток — большой, жадный,словно пытался залить что-то внутри.

— Но на этот раз, — протянул он, поворачиваясь, поднимая бокал в моём направлении, вино плеснулось, чуть не перелилось через край, — я создал тебя для себя. Не для него. Только для меня.

Ещё глоток. Бокал опустел наполовину.

— Последнюю Вега. Потомка моего тюремщика. Какой изысканный, извращённый выбор подсознания.

Он допил вино одним движением, поставил бокал на стол с лязгом, слишком громким.

Развернулся, и на лице появилась та игривая улыбка снова, но теперь она выглядела натянутой, фальшивой.

— Так что давай насладимся обществом друг друга, пока сон длится. — Протянул руку, приглашая, пальцы поманили. — Потанцуем, Астра Вега? Хочу проверить, насколько реалистичную грёзу я себе создал на этот раз. Насколько хорошо ты сможешь… подыгрывать.

Я стояла, не зная, что делать.

Он не верит. Полностью убеждён, что я иллюзия, порождение его разума.

Как доказать реальность в мире, где реальности не существует?

Музыка стала громче, ритм ускорился. Скрипки взвизгнули, виолончели заревели глубокими, почти первобытными нотами.

Вокруг танцующие пары закружились быстрее, смех стал громче, почти истеричным, граничащим с безумием.

— Не стесняйся, — Вейлан шагнул ближе, не дожидаясь ответа, взял мою руку.

Пальцы обхватили мои — холодные, но удивительно крепкие, почти болезненно сжимающие.

— Ты же создана для того, чтобы развлекать меня. Так развлекай.

Он притянул меня к себе резко, без предупреждения — одна рука легла на талию, пальцы впились в ткань платья, сминая её, другая держала мою ладонь крепко, не давая вырваться.