Книга Дочь звёздного палача, страница 98 – Элис Нокс

Зал был полон людей.

Нет, не людей. Существ.

Прекрасных, нечеловечески прекрасных существ в роскошных одеждах. Женщины в платьях из шёлка и бархата, мужчины в расшитых жилетах. Они танцевали, смеялись, пили из хрустальных бокалов вино цвета рубинов и сапфиров.

Музыканты в углу играли на инструментах, которых я никогда не видела — струнные, изгибающиеся как живые существа, духовые, что светились изнутри.

Праздник. Вечный, бесконечный праздник.

Я опустила взгляд на себя и задохнулась.

Моя броня исчезла.

Вместо неё — платье. Если это можно было назвать платьем.

Ткань была почти невесомой, полупрозрачной, цвета лунного света с серебряными нитями, что переливались при каждом движении, словно живые. Лиф облегал грудь, оставляя плечи и ключицы обнажёнными. Юбка струилась до пола лёгкими волнами, но разрезы по бокам открывали ноги до самого бедра при каждом движении.

Волосы, обычно собранные в практичный хвост, были распущены — длинные тёмные волны водопадом падали на спину, доставали почти до талии, несколько прядей скользили по груди.

На шее — тонкое ожерелье из серебра. На запястьях — браслеты, звенящие при движении.

Я чувствовала себя… обнажённой. Уязвимой. Выставленной на показ.

И одновременно — невероятно, пугающе красивой.

Что, чёрт возьми, происходит?

— Когда я успел создать такое прелестное чудо?

Голос позади — бархатный, игривый, с лёгкой хрипотцой, что заставила мурашки пробежать по коже.

Я обернулась резко, платье закрутилось вокруг ног.

Вейлан стоял в несколькихшагах.

Но не тот бледный, изможденный, висящий в цепях Вейлан из камеры заточения.

Этот был… живым. Дышащим. Настоящим.

Цвет вернулся на щёки — лёгкий румянец, что делал его менее призрачным, более осязаемым. Бледно-голубые глаза светились изнутри ярким, почти неземным светом, полные жизни, любопытства и чего-то более тёмного.

Серебристо-белые волосы были распущены, струились по плечам и спине шелковистыми волнами, обрамляя точёное лицо. Несколько прядей падали на лоб, другие цеплялись за скулы.

Он был одет в белую рубашку из тончайшего шёлка, расстёгнутую почти до середины груди, демонстрирующую ключицы и гладкую бледную кожу. Рукава закатаны до локтей, обнажая изящные, но сильные предплечья. Поверх — жилет цвета полуночи, расшитый серебряными узорами, что переливались в свете люстр. Тёмные брюки облегали длинные ноги.

Босой, как и в камере. Но здесь это выглядело не как слабость, а как вызов. Как утверждение.

Он изучал меня откровенно, не скрывая интереса и не стесняясь своего взгляда.

Глаза скользнули по лицу — задержались на губах чуть дольше необходимого. Спустились к шее, проследили линию ключицы. Остановились на декольте, и я увидела, как зрачки расширились. Спустились ниже — по изгибу талии, бёдрам, ногам, что виднелись в разрезах.

Затем медленно, так же медленно поднялись обратно, задерживаясь на каждой детали.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, шее, груди. Жар разливался по коже под этим взглядом.

— Я… это не… — голос вышел хриплым.

— Тише, — он поднял руку, жест был плавным, почти ленивым. Голова наклонилась чуть вбок, серебряные пряди скользнули по плечу водопадом, открывая линию шеи. — Не порти момент словами, красавица. Позволь мне просто… — пауза, губы изогнулись в улыбке, — насладиться видом.