Книга Дочь звёздного палача, страница 74 – Элис Нокс

Я ждала — нового крика, обвинений, взрыва ярости. Чего угодно.

Но он просто молчал. И это молчание, эта абсолютная тишина была страшнее любых слов, любого гнева.

— У меня только один вопрос, — произнёс он наконец, и что-то в тоне заставило кровь застыть в жилах.

Не гнев. Не ярость. Не берсерк.

Холод. Абсолютный, леденящий до костей, убийственный холод в золотых глазах. Лицо было маской — красивой, безэмоциональной, мёртвой.

— Почему, — каждое слово капало ледяным презрением, резало как лезвие бритвы, — ты не попросила?

Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно отшатнулась, хотя узы не давали ему причинить физический вред.

— Почему не пришла ко мне в ту проклятую камеру и не сказала простую, элементарную правду с самого начала? — Голос становился громче, жёстче с каждым словом. — "У меня есть сестра. Её держат в Хранилище несправедливо за преступление, которого она не совершала. Помоги освободить её, пожалуйста". Без уз. Без лжи. Без манипуляций. Просто… попросила. По-человечески.

Ещё шаг, нависая надо мной.

— Я бы помог, — каждое слово било как удар в солнечное сплетение. — Без всякого торга. Без манипуляций. Без контроля. Просто потому, что это чертовски правильно! Потому что освобождатьневинных людей из Хранилища — это именно то, что я планировал делать после побега!

Он прошёлся к столу, схватился за край столешницы обеими руками. Голова опущена, плечи вздымались от тяжёлого дыхания.

— Знаешь, что самое обидное во всём этом? — не смотрел на меня, голос был глухим. — Самое чертовски болезненное?

Пауза, тяжёлая как надгробная плита.

— Я начал тебе доверять, Астра. — Голос дрогнул, показав живую боль под маской ярости. Начал думать, что ты не просто хозяйка на другом конце невидимой цепи. Что между нами есть что-то настоящее. Что-то, что не зависит от проклятых уз.

Рассмеялся — коротко, зло, полно горечи.

— Какой же я был наивный дурак. Тысяча лет заточения, и я всё равно поверил в сказку.

Пальцы сжались на столешнице так сильно, что металл начал медленно деформироваться под невероятным давлением, поддаваться божественной силе.

— Ты говоришь сейчас, что не могла бы предать меня даже ради сестры. Что я стал слишком важен. — Холодная, жестокая усмешка исказила губы. — Но как, как я могу поверить хоть одному твоему слову после всего этого? Как поверить, что это не очередная ложь, очередная манипуляция, очередная попытка удержать контроль?

Он медленно подошёл к окну, оперся обеими руками о холодное стекло. Смотрел на полосы света, но не видел их.

Долгое, тяжёлое молчание.

Я стояла, обхватив себя дрожащими руками, не осмеливаясь пошевелиться, едва дыша.

— Иди, — сказал он наконец, не оборачиваясь. Голос был пустым, выжженным дотла, мёртвым. — Уходи из моего поля зрения. Прямо сейчас. Немедленно.

— Орион, пожалуйста… — прошептала я сквозь слёзы.

— УХОДИ! — рявкнул он так, что я физически отшатнулась.

Он резко развернулся, и в золотых глазах бушевало пламя, едва сдерживаемое.

— Уходи, пока я ещё контролирую себя! — голос сорвался на рык. — Пока не сделал то, о чём буду жалеть до конца дней! Потому что прямо сейчас, в эту секунду, я… я не хочу даже смотреть в твою сторону! Не выношу вида! Понимаешь?!

Я попятилась к выходу, спотыкаясь, едва видя сквозь слёзы.

— Узы, — голос стал тише, но холоднее льда, — не дают мне уйти далеко. Не дают физически причинить тебе вред, даже если я захочу всем существом. Но они не заставляют меня помогать. Не заставляют прощать. Не заставляют забыть, что ты превратила меняв раба и хладнокровно планировала продать как скотину на рынке.