Книга Сны, страница 77 – Ольга Богатикова

В самом деле, разве так бывает? Разве может человек за несколько недель лишиться всего, что составляло фундамент его жизни?

Сказать, что родители являлись для меня всем, значит грубо опошлить нежное благоговение, которое я испытывала к самым ласковым, добрым и понимающим людям на свете. Мама и папа всегда были на моей стороне. Я знала это так же твердо, как и то, что Земля вращается вокруг Солнца.

Они давали мне, взрослой самостоятельной женщине, детское чувство защищенности от всех бед на свете. Стоило поплакать на плече у мамы или поговорить по душам с отцом, как любая проблема становилась незначительной, находилось решение любых поставленных задач и силы для их воплощения.

Смерть родных выбила меня из колеи. Воздух вдруг превратился в прозрачный бетон, который многотонной тяжестью давил на голову и не давал адекватно мыслить.

Возможно, я смирилась бы со своей потерей быстрее и проще, если бы нашелся человек, согласившийся поддержать меня в эти тусклые серые дни. Однако после похорон рядом не оказалось никого, кому было бы интересно слушать стоны и рыдания. У друзей имелись собственные дела, а бывший возлюбленный к этому моменту успел скоропостижно жениться и уехать с супругой в неизвестном направлении.

На самом деле, я их понимала — знакомых и дальнюю родню, не пожелавших разделить мое горе. Право, делить радость гораздо приятнее, чем грузить себя чужими проблемами. Особенно если эти проблемы кажутся глубокими и бесконечными.

Ситуация усугублялась еще и тем, что на погребение родителей ушла большая часть моих сбережений. Искать же работу в тот период я была не в состоянии — ни физически, ни морально. Оставшись со своей бедой один на один, могла только реветь в голос, пить успокоительные таблетки и тупо смотреть в стену.

Впрочем, поначалу приступы апатии перемежались у меня с активной деятельностью. Страдай не страдай, а разобрать вещи покойных и уладить юридические вопросы, связанные с наследством, было необходимо. К несчастью, все это заняло не так уж много времени. Наведя порядок в квартире родителей, и получив на руки все необходимые документы, я на несколько месяцев погрузилась в трясину уныния и депрессии.

Чтобы не сойти с ума в четырех стенах, я начала бродить по городу. Бесцельно ходила по улицам, часами сидела на лавочкахв парках и скверах, в полной мере воплощая выражение «ушла в себя и заблудилась». Домой возвращалась только с наступлением темноты — чтобы упасть на кровать и отрубиться до утра.

Я всегда считала себя сильным разумным человеком. Однако события той тяжелой депрессивной весны ясно дали понять, что это не так. Мне никак не удавалось отыскать в себе стержень, который бы позволил взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни без слез, горестных вздохов и хаотичных блужданий по переулкам и площадям.

Впрочем, в один теплый солнечный день хаотичные блуждания обрели смысл. Роясь в очередной раз в родительских шкафах, я обнаружила флейту — старый музыкальный инструмент, на котором училась играть, будучи школьницей. В детстве занятия музыкой мне очень нравились, однако повзрослев, я их забросила, и флейта переехала с моего стола на самую дальнюю полку.

Начинать играть заново было немного страшно — после стольких лет тишины я вряд ли бы вспомнила даже самую простенькую гамму. Между тем кое-что моя память все-таки сохранила, а потому уже со следующего дня я стала брать инструмент на прогулки вместе с собой.