Книга Бесстрашная, страница 22 – Лорен Робертс

Китт делает длинный, дрожащий вздох. Я перевожу взгляд между ними, становясь свидетелем этого вежливого противостояния.

— Дело не в ненависти или любви, — наконец заявляет он. — А в том, что будет лучше для всех. А я не могу править королевством, которое падет.

— Я убила твоего отца, — резко бросает она. — И ты мне это прощаешь?

— Ты ведьеще не извинилась.

— Я защищалась, — шепчет Пэйдин. — Ты должен знать это. Он напал на меня. И я едва вышла живой из того боя. — Ее голос дрожит, но она высоко поднимает голову. — Мне жаль, что я убила твоего отца. Но я никогда не буду извиняться за убийство тирана.

В комнате воцаряется тишина, такая громкая, что почти оглушает.

Я наблюдаю за выражением лица Китта, пытаясь уловить хоть малейшее изменение, и знаю, что Пэй делает то же самое со своей псевдоэкстрасенсорной наблюдательностью. Но он даже не моргает, возможно, даже не дышит. Когда он все-таки говорит, его слова звучат слегка отрывисто:

— Тебе не нужно мое прощение. Тебе нужна моя защита. И теперь… — его голос становится холодным, совсем не таким, каким он говорил со мной, — теперь я дал тебе цель.

Костяшки ее пальцев, вцепившихся в край стола, побелели. Она моргает, на ее лице отражаются шок, обида и приглушенное понимание. Но Китт имеет полное право питать неприязнь к Обычной, убившей его отца, поэтому Пэйдин просто кивает в ответ на его искренность. Она больше не настаивает на прощении, не сейчас.

— А как насчет остального? Болезни, в которой вы обвиняли нас, Обычных? — Она тянется к дневнику, перелистывая потрепанные страницы, пока не становится виден неровный почерк. — Моим отцом был Адам Грэй, Целитель в трущобах. Он записал все.

Я скрещиваю руки на груди.

— В его записях говорится, что отец подкупал Целителей, предлагая им серебро на вес золота, если они подтвердят ложь о том, что Обычные отбирают у Элиты силу. — Я вздыхаю. — Как бы мне ни было противно это признавать, но все в дневнике сходится. Неудивительно, что все Целители живут в роскоши и на широкую ногу. У них есть все и нет никакого желания помогать тем, кто живет в трущобах.

Когда мой взгляд останавливается на Пэй, она кивает в знак молчаливой благодарности и продолжает:

— Каждый Элитный в этом королевстве презирает Обычных. Получать деньги за распространение лжи — лишь приятный бонус для Целителей. А король… — она делает паузу, — он воспользовался этой ненавистью. Пытался купить молчание моего отца. Не один раз. Но он был одним из немногих Целителей, кто остался в трущобах. Он знал, что все это ложь, но не мог ничего изменить.

— Поэтому он и создал Сопротивление, — тяжело вздыхает Китт, все еще избегаявзгляда Пэйдин. — Калум рассказал мне все. Как и письмо, что отец оставил. — Он выглядит уставшим, пока массирует пальцами лоб. — Я знаю о лжи, которую распространяли Целители десятилетиями.

— И ты собираешься рассказать об этом королевству? — Пэйдин сглатывает.

Китт отмахивается:

— Да. Хотя и оберну правду в более удобную форму. Я, возможно, и начал презирать отца, но это не значит, что я хочу очернить наше имя. — Он наклоняется вперед, глядя на кольцо на ее пальце, на которое я не могу даже смотреть. — Я защищу наследие Эйзеров. Но… — он произносит неохотно, — я также защищу тебя, Пэйдин. Королевству поведают о том, что на самом деле произошло за пределами той арены между тобой и королем…