Книга Безрассудная, страница 18 – Лорен Робертс

Я кричу.

Мои глаза распахиваются.

Я моргаю, глядя в чернильное небо и ощущая движение песка под спиной. Пока я осматриваю импровизированный лагерь, сердце колотится, а глаза привыкают к темноте. Дюжина дремлющих Гвардейцев лежат на пустынной земле, окружая догорающий костер.

Горло саднит.

Кричал ли я?

Если я и разбудил кого-то из своих людей, то они достаточно умны, чтобы притвориться, будто ничего не слышали. Я медленно сажусь. Спина болит от дней и ночей, проведенных на неровном песке и в жестких седлах. Грязные волосы щекочут лоб, и я провожу по ним пальцами, прежде чем согреть руки у огня.

Я нахожусь в этой чертовой пустыне уже четыре дня.

И не могу найти никаких следов ее присутствия.

По крайней мере физических.

И все же, я вижу ее повсюду. Она преследует меня. Половину времени я задаюсь вопросом: не мертва ли она, не забрала ли пустыня еще одну душу, поглотив и выплюнув лишь призрак, чтобы заставить меня страдать.

Никто другой не замечает отблеска серебристых волос на солнце или силуэта фигуры на вершине дюны.

Потому что больше никто не сходит с ума.

Я теряю рассудок, ощущая себя потерянным в этой пустыне, хоть и знаю, что мы достигнем Дора до рассвета. Сначала мы обследуем город, а если ничего не найдем, то отправимся в Тандо и продолжим поиски там.

Она не могла добраться до города.

Так ведь?

Несмотря на нежелание принять очевидное, я видел, на что она способна. Видел, как она умеет выживать; слышал, как она выживала всю свою жизнь. Я сомневаюсь, что пустыня обладает достаточной силой, чтобы забрать ее из этого мира, прежде чем она сама будет к этому готова.

Скорчи достаточно скоро узнает об ее упорстве.

Я поднимаю голову, отрываясь от созерцания тлеющих угольков костра и устремляю взгляд на меняющееся небо над головой. Заря танцует вдоль горизонта, подкрадываясь к облакам и освещая их бледно-золотым светом. Перевожу глаза на спящих вокруг мужчин, храп которых является единственным звуком, наполняющим этот уголок пустыни.

Вздохнув, я поднимаюсь на ноги и разминаю свои затекшее тело.

— Поднимайтесь. Сейчас же.

Мой приказ эхом разносится по пустыне, заставляя встрепенуться даже лошадей, привязанных в нескольких шагах от нашего лагеря. Я слышу сонное ворчание, пока прохожу вдоль беспорядочного круга Гвардейцев.

— Доброе утро, — говорю я с нарочитой легкостью, при этом пиная каждого из них в ребро ботинком, что явно противоречит моим словам.

Вкус сухого кроличьего мяса заставляет меня прополоскать рот водой с примесью песка. Я пытаюсь избавиться не только от вкуса, но и воспоминаний, которые оно вызывает. Я задаюсь вопросом, не кривил ли я рот, пока ел так же, как это было во время Испытаний, когда она наблюдала за мной, находясь достаточно близко, чтобы это заметить.

Опасно, насколько часто я думаю о ней. Насколько все вокруг мне о ней напоминает. Я часто рассуждаю, было ли все это для нее игрой, уловкой, чтобы помочь Сопротивлению. Помочь Обычным свергнуть королевскую власть. Убить короля. Убить моего отца.

Действительно ли меня волнует, что она убила его?

Я отмахиваюсь от этой мысли, ерзаю в седле и разминаю напряженные плечи.

Я узнаю это, как только найду ее.

Когда я это сделаю, то получу свои ответы.

Глава седьмая

Пэйдин

Клянусь, скорпион, находившийся в опасной близости от моих изношенных ботинок, моргнул в ответ на мой вопрос.