Книга Безрассудная, страница 9 – Лорен Робертс

Смерть знакома мне, как друг и враг, которые слишком часто встречаются в моей жизни. Но для нее Смерть — это разрушение, и не имеет значения, кто является жертвой.

Я представляю, как она сейчас крутит кольцо на большом пальце, прикусывает внутреннюю сторону щеки и заставляет себя бежать от человека, которого только что убила, хотя отчаянно хочет похоронить его.

— Знаешь, она бы похоронила тебя, если бы не была так занята бегством от меня, — бормочу я телу рядом со мной, окончательно подтверждая, что сошел с ума. Я снимаю с лица Гвардейца белую маску, чтобы лучше видеть его остекленевшие карие глаза, прежде чем прикрыть ему веки. — Так что самое меньшее из того, что я могу сделать, — это похоронить тебя ради нее.

Раньше я никогда не задумывался о том, что становится с телами моих солдат. И вот я здесь, тащу на своем плече мужчину из-за девушки, которая ненавидит убивать. Я хриплю под тяжестью тела Гвардейца, задаваясь вопросом, какогочерта я вообще этим занимаюсь.

Что она со мной сделала?

Его безжизненное тело болтается на моем плече при каждом моем шаге.

Будет ли она следующей, кого я похороню?

Глава третья

Пэйдин

Удивительно, что он не слышит, как громко бьется мое сердце и не чувствует, как его преследует мой испепеляющий взгляд.

Я прижимаюсь животом к шероховатой поверхности крыши и выглядываю за край. Боль пронзает ногу, привлекая мое внимание к грубо перевязанной ране на бедре. Я прикусываю язык, сдерживая крик и поток красочных ругательств. Наспех оторванный край моей запасной рубашки уже окрасился в отвратительный пунцовый цвет на месте раны, и я, не в силах больше смотреть на это, переключила свое внимание на фигуру внизу.

Но и на него я не могу смотреть.

Я уже знаю, что бы он ответил, если бы я высказала ему это прямо в его ухмыляющуюся физиономию: «Ты ужасная лгунья, Грэй».

При этой мысли я закатываю глаза, после чего мой взгляд невольно скользит по его черным кудрям беспорядочно спадающим на лоб. Он сидит на корточках рядом с Гвардейцем, которого я пронзила ножом, его мрачные серые глаза вглядываются в лицо мужчины. Затем он опускает голову на руки, и выглядит при этом одновременно расстроенным и усталым.

Вид такого Силовика вызывает у меня ярость, но я заставляю себя сосредоточиться на нем, а не на крови, расплывающейся по белому мундиру Гвардейца.

Я сглатываю, внезапно ощущая тошноту. Слезы застилали мне глаза, когда я всадила лезвие в грудь мужчины, и затуманили взгляд, когда его тело рухнуло на землю.

Мне так жаль. Мне очень, очень жаль.

Не знаю, услышал ли он мои отчаянные извинения, заметил ли печаль в моих глазах прежде чем я, уловив звук приближающихся шагов, затащила себя на крышу лавки.

Я отгоняю воспоминания и слезы, и вновь сосредотачиваюсь на Силовике, находящемся всего в нескольких футах от меня.

Я могу убить его. Прямо здесь и сейчас.

Внезапно я ощущаю в окровавленных пальцах дрожащей руки еще один метательный нож.

«Обещай, что будешь оставаться в живых достаточно долго, что вонзить нож мне в спину».

Его слова, сказанные после первого бала, всплывают в моей памяти.

Я могу сдержать это обещание.

Судя по тому, как он стоит, спина — именно то место, куда я могу всадить клинок. Рукоять ножа в моей ладони становится скользкой от пота, и я сжимаю ее крепче.