Онлайн книга «Сделка»
|
– Слабый, но живой! – Еропкин расплылся в улыбке. – Такое волнение, такое волнение! Это все духота! Я не стал спорить, хотя у меня имелись большие сомнения. Расторопная Марфа поставила передо мной тарелку с пышными оладьями – светлыми в середке и темно-золотистыми по краям – не кушанье, а произведение искусства! Да еще и щедро сдобренное густой сметаной. Подвинула ближе огромное блюдо кружевных блинов с самыми разнообразными начинками, и я ощутил, как рот против воли наполнился слюной. Надо признать – кормили в пансионате отлично, давно я не ел такой вкусной еды. Угомонившийся, но все еще краснолицый Орест сел напротив и тут же запихнул в рот блинчик с яйцом и луком – почти целиком. А следом еще один – с творогом и медом. – Ужасно переволновался, – прожевав и словно оправдываясь, произнес он. – А когда волнуюсь, я всегда ем! Ничего не могу с собой поделать! Вот и отрастил живот, – погладил он объемное пузо. – Да и готовит Дарья так, что пальчики оближешь! Вот вы, Дмитрий, в отличной форме. Может, дадите мне пару уроков? Какие-нибудь упражнения там… Я едва не поперхнулся квасом. Упражнение для Еропкина лишь одно – рот на замок. Да только вряд ли оно ему понравится! В гостиную, обмахиваясь веером, хотя утренняя прохлада полноводной рекой втекала в окна, вошла Глафира. – Утро доброе, господа. Ах, Марфуша, я только чай! Такая рань, кусок в горло не лезет. – Вы одна? Ваш супруг не вернулся? Модест с двумя работниками вечером увезли Гектора в госпиталь Йеска. Франц выглядел бледным, но обещал, что жить будет и скоро вернется в пансионат. Глафира устроилась возле Еропкина, наградив того слегка презрительным взглядом. Похоже, худощавую Глафиру изрядно раздражал хороший аппетит учителя изящных искусств. – Остался в городе, нам давно пора обновить запасы разных мелочей, так что воспользовался оказией. Да и за Гектором присмотрит,а то вдруг бедняге станет хуже. Такое волнение! Признаться, Гектор всегда казался мне болезненным молодым человеком. Ни силы в нем, ни живости… То ли дело, мой Модест! В прошлом месяце верхом улетел в Йеск, чтобы купить мне духов, вы представляете? А все потому, что мои закончились, а я без любимого аромата жить не могу! Я ему говорю – возьми бричку, ну зачем же верхом, уже не двадцать лет! Так нет же! Не послушал! Вскочил на коня и только ветер засвистел! – изобразила она рукой широкий жест. – Шестой десяток, а все как юнец! Вот такой он у меня, Модест Генрихович! Удаль в нём неиссякаемая! Молодецкая! Глафира при этом почему-то посмотрела на меня. Я вежливо улыбнулся, молча пережевывая блинчик. Судя по многочисленным назначениями и оговорке Гектора, молодецкая удаль Модеста уже изрядно поизносилась. Вот-вот и закончится. И странно, что Давыдовы это не только скрывают, но и пытаются убедить всех в богатырском здоровье Модеста. – Выходит, праздник он пропустит? Какая жалость, – отозвался Еропкин. – В этом году будем веселиться и без вашего мужа, и без нашего дорогого Гектора! Вот беда… – Что за праздник? – оборвал я новый виток причитаний. – Не знаете? – Глафира распахнула бледно-голубые глаза. – Так Дмитрий Александрович у нас занят подвигами, ему не до наших мелких дел, – пропел за спиной медовый голос, и я едва не поморщился. Мещерская – в зелёном платье, богато отороченном кружевами, – проплыла рядом, обдала запахом увядающей розы и опустилась на стул рядом со мной. Стрельнула глазами. – Верно, Дмитрий Александрович? |