Онлайн книга «Сделка»
|
Я сделал вид, что занят едой. – Выходит, вы все-таки герой, а? – подмигнула она и заливисто рассмеялась. Орест хлопал глазами с явным непониманием, а я снова едва удержал желание скривиться. Явный намек Елены на разговор в бане был понятен нам обоим. – Леночка, вы слышали о нашем милом Гекторе? – запричитала Глафира. – Вот же бедняга! Как хорошо, что теперь все хорошо! Я всегда говорила, что Гектору надо лучше питаться, он слишком… хрупкий. Уж не девица ведь, мужчина! А ткни – переломится! То ли дело мой Модест! Вот где стать! Вот где сила! Я потянулся к чашке с чаем и внезапно уловил взгляд Елены, направленный на Глафиру. С откровенной, злой насмешкой. Однако сказала Мещерская иное. – Модест Генрихович – человекневероятной мощи. Вам так повезло с ним, дорогая. – Очень, очень… Я каждый день… – Так что за праздник? – прервал я очередное восхваление Модеста. – Очередная глупость из местных суеверий, – недовольно отмахнулась Елена. – Все эти обычаи лишь пережитки темного язычества! – Не скажите, – внезапно возразил Орест. – Я вот верю, что даже в наш просвещённый век мы можем многое не знать. А наши предки верили и видели иное. Лесных духов, нечисть разную, колдунов… – Мракобесие, – сладко пропела Елена, и снова я удивился, какие злые у нее глаза. Странно, что раньше не замечал. – Орест, вы ведь учитель, а порой несете такую чушь! Еропкин побагровел от оскорбления. – Ну почему чушь? Ильин день и наша церковь одобряет. Да ведь обычай из язычества пришел. Церковный отмечают в начале августа, а местные зовут этот день – Тыр-ял, поворот колеса – и празднуют, когда до осени остается совсем немного… День, знаменующий конец лета, сбор урожая, предчувствие холодов. И вроде разное, а корни-то у праздника одни! Местные жители верят, что зажжённые сегодня костры прогоняют темную силу, злых демонов и тех, кто им служит… Елена демонстративно закатила глаза и фыркнула. – Господа, ну не ссорьтесь, – примирительно заворковала Глафира. – Нам всем не помешает праздник! Хоть какой-нибудь! Да и ученицам стоит немного повеселиться, молодые ведь, а сидят взаперти как зверята! Модест привезет из Йеска ленты на подарки, душистое мыло, безделушки… А что до значения праздника – так не все ли равно? Лето скоро закончится, впереди новая зима. Вы ведь знаете, какая она здесь долгая. Вот люди и придумали повод для радости, чтобы в холода было о чем вспоминать. – Глафира, вы всегда умеете найти правильные слова, – сладко пропела Елена. И потянувшись через стол, вдруг коснулась руки Ореста. Тот вытаращил глаза, и его взгляд соскользнул в открывшееся ему декольте Мещерской, да так там и остался. Елена вернулась на место и очаровательно улыбнулась. – И вы не сердитесь, мой дорогой Орест. Вы ведь знаете, я говорю не со зла. Просто не одобряю потакание всем этим мракобесным глупостям. К тому же, боюсь, наш Дмитрий Александрович сочтет нас сущими дикарями! – Она кокетливо улыбнулась теперь уже мне. – Так как, сочтете? Дикими-дикими людьми, способными на разные шалости? Улыбкаиз кокетливой стала насмешливой и немного вызывающей. Отвечать, к счастью, не потребовалось: в гостиную вошла Печорская. Как всегда прямая до хруста и слегка недовольная. Мещерская, так ничего и не съев, поспешила уйти, видимо, она не очень любила общество строгой начальницы. Я тоже не стал задерживаться и, поблагодарив за вкусный завтрак, откланялся. |