Книга Дом Пламени и Магии, страница 71 – Шеррилин Кеньон

Дэш так не думал. Он просто злился на её глупое упрямство и нежелание прислушаться к нему. Ему отчаянно хотелось верить, что и резкие слова, сказанные сестрой в ту ночь, тоже были лишь бравадой.

— Ты бессердечный ублюдок, Дэш. Неудивительно, что отец отослал тебя от нас. Тебе нет дела ни до кого, кроме себя, и никогда не будет!

Ничто в жизни не ранило его так глубоко, как эти слова. Никогда прежде Рената не говорила с ним таким тоном.

Потому что это были не её слова, а Керины. Дэш много раз слышал, как та шептала Ренате, будто он — бессердечный, неспособный ни о ком заботиться. Даже о собственной сестре. Что его сослали к кентаврам, потому что отец знал: он не способен на сострадание.

Рената была ещё жеребёнком, когда его отправили к Мире. Она не знала, почему это случилось, особенно потому, что никто не осмеливался говорить о том времени — времени, когда Дэш вернулся и сцепился с отцом.

Рената также не знала, что за мирный договор был тогда заключён. Он был нерушим — подписан кровью на плоти демона апбасвера.

Пока апбасвер жив, Мира могла попасть в его королевство только по приглашению.

Но тогда Дэш не думал ни о том, ни о причине, по которой сестра сорвалась на него в ссоре. Ярость и боль заслонили всё.

— Я не позволю тебе возглавить мою армию на стороне Лоренса и его мятежников. Мы не фессалийцы, и я не собираюсь вмешиваться в их политику. И не позволю тебе повести наших воинов на заклание в конфликте, который нас не касается — ни нас, ни единорогов в целом. Я не стану вторгаться в чужую страну только потому, что моя глупая сестра вообразила, будто умнее королевы, которая правит дольше, чем ты живёшь на этом свете. Ты идиотка, Рен, а не политик.

Дэш знал, как она болезненно воспринимает это слово — «идиотка». Их отец часто употреблял его в адрес Ренаты. Всю жизнь он сам избегал произносить его при сестре.

Но тогда она ударила по больному, и он ответил тем же. Сказанное сгоряча оскорбление лишь подстегнуло Ренату.

Ярость в её глазах будет преследовать его вечно.

— Ты трус, брат. Они сломили тебя при дворе Миры, и ты теперь даже боишься пересечь границы Фессалии!

Эти слова открыли дверь, к которой никто не должен был прикасаться.

После возвращения домой ему потребовались годы, чтобы успокоиться.

Он не был сломлен.

Скорее, Мира разбудила в нём демона, которого он до сих пор едва удерживал взаперти.

Когда Рената прошипела эти полные ненависти слова, в нём вспыхнула ярость такая, что он даже занёс руку — чтобы ударить её.

Никогда прежде он так не поступал. И это шокировало их обоих.

Но сестра задела его слишком глубоко. И Дэш до сих пор не понимал, как охваченный дикой яростью, он нашёл в себе силы остановиться.

С времён двора королевы Миры в нём не осталось трусости. Только кошмар — столь долгий и жестокий, что он до сих пор не даёт ему спать по ночам.

Он не мог доверять никому, кто стоял бы у него за спиной.

Единственное, чего он боялся, что поселившийся в его душе демон освободиться. А ещё его страшила мысль потерять контроль над ним.

Сокрытая в нём сила была смертоносной и даже он не знал её пределов.

И вот сказанные сгоряча слова Ренаты, едва не стали причиной срыва.

Дэш опустил руку и злобно посмотрел на сестру.

— Убирайся с глаз моих, Рен. И держись подальше, пока не научишься уважать меня. Всё, что я делал, — защищал и оберегал тебя. И если тебе этого мало — ты знаешь, где выход.