Книга Тайна проклятого дара, страница 131 – Наталья Русинова

Дружинник всё сверлил взглядом покусавшие его головы, что валялись неподалёку – ведьма облила их какой-тоедкой жижей, и они сдохли уже окончательно.

– Эй, голопузый, на что ты там пялишься? Надевай портки, битва идёт, некогда прохлаждаться!

– Я знаю, чьи бошки меня погрызли, воевода, – ответил Стёпка, с кряхтением поднимаясь на ноги. – Просто не сразу сообразил, потому и приглядывался так долго. Это помощнички боярина Тихомира, сгинувшие в лесу пять зим назад. Помнишь, три брата у него служили на подворье? Чернявые, вертлявые да паскудные донельзя, девки на них всё жаловались, что проходу не дают.

Рука Жолки, в очередной раз потянувшаяся к кувшину с брагой, застыла в воздухе.

– Ты погляди-ка, и впрямь они! – приглядевшись, хмыкнул дядька Борис. – Вот уж правду говорят – псам пёсья смерть. Я ещё удивляюсь, как сам боярин столько лет небо коптит. По его деяниям уже давно два дубовых столба да петля верёвочная горькие слёзы льют. Его ж Твардош в своё время привёз из самого Зауголья, ходили дружками – не разлей вода. Мы даже подозревали, что он колдуну тогда помог из поруба выбраться, да только как докажешь? Свидетелей у него куча, что в тереме родном в это время был. И никак не может князь его на жареном подловить, и никто не может. Я пытался, когда он на одном из пиров меда хмельного упился и понёс околесицу, мол, знаю секрет один, как бабу ведьмой сделать, важный человек рассказал… Дык потом святые отцы ему сотню поклонов велели бить за дурные речи, и всё на этом.

Жолкино лицо посерело в рассветной хмари.

– И как же? – спросила она вдруг осипшим, будто у мужика, голосом.

– Да ну его, – отмахнулся с досадой воевода. – Даже повторить соромно… Мучить, в общем, её по-всякому мало не до смерти, да так, чтобы жить ей потом не хотелось, а вот убивать обидчиков – очень даже. Тогда, дескать, ведьминская сила проснётся в ней и ко злу обернётся сразу, и эти её стремления умные люди смогут потом во благо использовать.

Он плюнул в сердцах прямо на одну из оскаленных голов, а затем ушёл, поманив за собой Стёпку. Тот подвязал портки, сгрёб валявшееся оружие и пошагал следом.

А Жолка осталась, глядя им вслед и раскрыв рот, как бестолковый галчонок-дуралей.

– Илка, – тупо заморгала она в пустоту. – У ней мамку с батькой лиходеи прямо на её глазах вырезали… С Оксанкиного жениха кожу сняли с ещё живого, а потом порубили на куски и псам скормили… Есенька… Её бабку…

И тогда Яринка кинуласьк ней и, уже не чинясь, обняла крепко-крепко. Горло будто драл изнутри железный репей, сплошь покрытый острыми колючками.

Вот оно как. Безвинные девки, которым не повезло родиться с колдовским даром, пусть и спящим до поры до времени в крови. И против них заклинатель, нахватавшийся силы от умученных потусторонних существ и способный учуять их, как злобный хищник лопоухого зайчишку, едва отвалившегося от мамкиной титьки и в первый раз вышедшего на поиски взрослой еды.

И нет ведь, не пошёл по следу сам, давая жертвам хоть малейшую возможность выиграть схватку. Не стал увещевать и заманивать дурёх льстивыми посулами, как Ольгу. А просто подослал ко всем свору покорных шелудивых псов, которые уродовали, насиловали и калечили. Ломали самое чистое, что было в их жизнях. Отнимали самое дорогое.

А потом уже собирал то, что от них осталось, по оврагам, буеракам да пепелищам. Вкладывал в руки нож и направлял к обидчикам. Что им с подельником-боярином какие-то помощники? Горло вскрыть да на злые чародейские дела пустить – уже польза. А негодяев на свете с избытком. Их земля не пашет и не сеет, сами родятся, убивай – не хочу, меньше всё равно не станет. Покажи кошель с серебром – на любую подлость согласятся.