Книга Тайна проклятого дара, страница 138 – Наталья Русинова

Вот сейчас и Жолка, и дядька Борис вытаращились на ведьму с одинаковым изумлением. Да что там говорить, и сама Яринка невольно разинула рот.

Ольга же продолжала сердито тарахтеть.

– Сестрица я твоя старшая, Ольгой меня зовут. Дёрнуло тебя лихо к злодею явиться на поклон, чтобы от жениха нелюбимого избавиться… Жениха-то помнишь, горюшко? Ну и правильно, уж такое паскудство забыть – милое дело! Прохода тебе недавал, репей приставучий, всех нормальных мужиков поотгонял. Вот ты к колдуну и потащилась, чтобы отсушить пакостника, хотя я не разрешала! Он тебя хитростью да посулами в подземелье к другим пленницам заманил и силу жизненную начал тянуть. А потом, когда княжьи люди на помощь явились, попытался тебя разума лишить, чтобы о деяниях его злостных ничего рассказать не смогла. Вот и вышло как вышло… Эй, ну чего ревёшь-то? Раньше плакать надо было, когда только к чернокнижнику идти собиралась!

– Ты бы это, помягче с родственницей, она такое перенесла, – попытался вступиться за хлюпавшую носом Жолку воевода, но Ольга в ответ лишь глазами гневно сверкнула.

– Я уж сама решу, как мне с родной сестрой беседу вести! – отчеканила она. Тут же опустилась на землю и сгребла страдалицу в охапку: Идите уже, дайте поговорить без чужих ушей!

Дядька Борис только крякнул в ответ – экая наглющая баба! Но и улыбнулся при этом тихонечко. Яринка не стала дожидаться особого приглашения, подхватилась с кучи лапника и вышла следом.

И ахнула: лагерь их стоял на невысоком пригорке, по правую руку от которого лежала Коледовка, а по левую – поблёскивала в зарослях рогоза Коврижка. Чуть дальше – Яринка точно это помнила – простирались болота, полные клюквой да брусничником. Позади возвышался знакомый сосновый бор, на закате казавшийся чёрным. Яринка невольно поёжилась. Как же хорошо вновь оказаться подле людского жилья!

Солнце клонилось к западу, подсвечивая золотом тонкие пёрышки-облачка, в изобилии рассыпанные по небосводу. В лагере кипела жизнь – полыхали костры, над которыми в котлах пузырилась каша, в воздухе разливались ароматы мяса и свежего хлеба, от которых урчало в животе. Трепыхались по верёвкам, натянутым меж реденьких берёз, выстиранные рубахи да портки. У одного из самых больших костровищ стояли в ряд сапоги на просушку.

– Леший нам перебраться помог, – ответил воевода на незаданный вопрос. – Мальчишек украденных всех освободил, они теперь люди, не лешаки, и в пять шагов всю чащу больше не пройдут. Довели нас его помощники-моховики, и завтрашним днём также в Торугу переправят, он пообещал… А сам с прочими нечистиками на подворье остался, мертвяков убирать, подземелье вычищать… Им там работы на всю осень хватит!

И с усмешкой покачал головой.

– Сам себе не верю, что болтаю подобное.Но существо, которое нечистью кличут, для всей Лесистой Балки сделало больше, чем некоторые праведники-богомольцы! Среди моих никто не погиб, где в бою такое видано? Тяжело раненых – больше десятка, но все выживут, колдовки заверили. Их зелья да лесная ворожба помогли. Побыли, сомлевшие, во мхах и корягах и почти что заново родились. По домам отлежатся, к зиме уж на ноги встанут.

Лешаки сидели у костров – чисто одетые, с посветлевшими лицами, обстриженные и явно после бани. И не скажешь по ним, что ещё ночью все обращались в чудовищ, покрытых корой, листьями и мхами. Парни и парни, ещё и попригляднее местных будут! Только вот растерянные донельзя, всё озирались по сторонам и жались поближе друг к другу.