Онлайн книга «Тайна проклятого дара»
|
Водяник зарычал, низко и с прибулькиванием. Река поднялась и захлестнула берега. Жирное пупырчатое тело ползло за ними. Одну лапищу тварь разжала, но вторая стиснула Яринке ногу с удвоенной силой. От боли потемнело в глазах, и она даже не заметила, как практически у самого локтя в воду, затопившую ивовые корни, скользнуло что-то большое и косматое. Мир вокруг вспыхнул сотнями зелёных лесных огоньков. Ярче всех горели два – в глазницах разъярённого лешего. – Убрррррррал лапищи! – заревел он разбуженным среди зимы медведем, а затем оглянулся через плечо и добавил, уже потише, но не менее грозно: – Велел же дома с-с-сегодня с-сидеть! Ну что за девки пошли, ни разума, ни с-страха… Водяник осклабился. Жабья пасть растянулась от уха до уха, являя миру треугольные зубы, какие и приписывала молва речной нечисти. – Б-было ваше, стало наше! – довольно булькнул он, не разжимая пятерни. Но хотя бы тянуть перестал. – У меня эта девица давно на примете, так что иди, дальше мхомзарастай, головёшка лесная! Глаза лешего вспыхнули ещё ярче, белые волосы на голове зашевелились как живые. – Выволоку наружу да отхлес-с-стаю крапивой по бокам, – зашипел он, и руки его, похожие на деревянные сучья, начали удлиняться. – Не пос-с-смотрю, что ты здеш-шними водами владееш-шь. Берёзам прикажу все берега затянуть, они за год-другой вс-сю воду в себя вберут, полям отдадут, а ты останешьс-ся квакать в тине! – Эй, ну чего ты? – вмиг сник водяной, его рожа пошла цветастыми пятнами, брюхо побледнело. Но в следующий миг он оживился: – А давай девок поделим? Их тут две, смотри! Старшую бери себе, так уж и быть. Рыжие – они горячи, но непокорны, я непослушания не терплю. А б-беляночку – мне… Варька, висевшая в объятиях дерева и глотавшая слёзы, тоненько заскулила. А Яринка так и вскинулась. – Не надо! Это сестрица моя! И затараторила, давясь словами: – Пожалей нас, господин лесной, спаси от утопления! Замуж за тебя пойду сразу же, как захочешь, верной женой буду… Клянусь жизнью своей! И прикусила губу. Расплакаться бы сейчас, да слёзы махом высохли, а отчаяние затопило душу. Всё, обратной дороги нет. Дневной морок был правдой, не сном. Да только живой быть лучше, чем мёртвой, как ни крути. Пусть жизнь в глухом лесу без родных и близких. Пусть в друзьях ходят ежи да белки, волки да медведи. Пусть из еды только грибы да ягоды на мшистом пне – откуда у лешего золото и аксамит? И пускай постель из мха да прелых листьев, и пусть муж страшный, седой да бородатый – живут же бабы и со стариками беззубыми, всякое в жизни бывает. Все терпят, и она не хуже. А водяник утопит их с Варькой и всё. Будут обе потом с другими мертвячками плясать в бледном свете луны, всклоченные волосы гребнем чесать, парней в сети заманивать. Человечину жрать, сладкую руду пить прямо из жил ещё трепыхающегося молодца… Лучше уж с лешим. Он хотя бы за всё живое. И Варька ему, поди, не нужна, отпустит с миром. Замуж за своего Ваньку выйдет, прекратит дурью маяться. Муж с коромыслом всяко приятнее, чем с перепонками да жабрами. Сестрица как раз примолкла и перестала биться в ветвях, лишь моргала испуганно. Яринка сама виновата – не рассказала ей, что сегодня в лесу произошло. Да и какое теперь это имело значение? Выпутаться бы, выйти невредимыми из передряги! Яринка с мольбой смотрела на лешего,и почему-то сейчас, с горящими в темноте глазами, с белой копной спутанных волос и телом, что поросло мхом от макушки до пяток, казался он менее страшным, чем огромная жаба из Коврижки. |