Книга Тайна проклятого дара, страница 159 – Наталья Русинова

И лишь здесь, в тишине, что пахла соломой да свежими простынями, Яринка, снявшая тяжёлый наряд, с облегчением выдохнула. Поклонилась шутливо Дару, которого, по старой традиции, ей теперь надо было разуть. Ведь испокон веков девушки снимали мужьям обувку на брачном ложе, тем самым доказывая свою покорность и смирение. А мужья, если любили свою жёнушку и хотели её порадовать, подкладывали под пяткуподарочки, маленькие, но недешёвые: ожерелье, кольцо или серьги из серебра с каменьями.

Дар с хитрой улыбкой вытянулся на перине и поднял ступню повыше – давай, мол. Тогда-то она и обратила внимание, что сапоги на нём не те, в которых он ездил на венчание, а совсем новые. И сидели они по ноге нехорошо – что-то сильно мешалось внутри. Радостно взвизгнув от предвкушения, Яринка потянула сапог на себя – и замерла, когда на пол со звоном посыпались монеты.

На её памяти ни одна из знакомых девиц не находила у мужа в сапогах золото, ещё и горстями.

– Дар, ну куда мне столько? – аж растерялась она. – На эти деньги можно целую деревню отстроить! В два раза больше нашей! Или огромный постоялый двор открыть!

– Открывай, если желаешь, – согласился Дар, наблюдавший за ней с ласковым прищуром. – Женщине твоего статуса надо иметь дело по душе. И хорошо бы оно прибыль какую-никакую приносило. Твои личные деньги будут, которые никто и никогда не посмеет забрать.

И протянул к ней руки.

– Но это всё потом. Не хочу о делах сегодня ни говорить, ни слышать. Иди ко мне. Умру сейчас, если тебя не обниму.

Нынешним утром сестра с подругой впервые плели ей две косы – как невесте, которая вернётся домой из церкви уже замужней женщиной. Нынешней ночью Дар самолично их расплетал, пропуская орехово-рыжие пряди между пальцев, зарываясь в них носом. Яринка, млея от удовольствия, только и успела подумать, что муж не станет обрезать ей волосы, тем самым будто бы отсекая от старой жизни, как делали во многих семьях. И что это хорошо – косища у неё роскошная, толщиной в руку. Жалко такую портить.

А потом ей стало вовсе не до размышлений.

На этот раз спешить им было некуда, да и скрываться не от кого. И пахла чистой шерстью перина, явно новая, купленная за княжье золото у людей, шивших её для себя, а потому на совесть. И валялись на полу шёлковые ленты из невестиных кос. И сияли в открытом окошке звёзды, так ярко, будто тоже радовались за соединившуюся, наконец, пару.

Нынешней ночью за те стыдные и восхитительные ласки в шалаше под Коврижкой Дар воздавал сторицей. И Яринка словно сгорала заживо, сначала от смущения, а затем – от невероятного восторга. И плыл розовый туман перед глазами, и было тяжело дышать, так крепко стискивал её в объятиях муж. Но остановить его она не могла, да и не хотела.

Ибо ничего нет на свете слаще любви. Слаще горячего шёпота, от которого по обнажённой спине бежали мурашки, слаще ласк – то невероятно нежных, то почти на грани с грубостью. И Яринка даже не сказала бы сходу, что понравилось ей больше. А Дар и не останавливался, то подминая её под себя, то, наоборот, опрокидываясь спиной на топчан, и Яринка уже сама взбиралась сверху, склонялась с поцелуями к любимому лицу, бледному в скудных отсветах масляной лампы. И тоже не могла остановиться. Тонула в чёрных глазах, шальных и пьяных безо всякого хмельного мёда.