Книга Нок-Сити, страница 42 – Пенн Кэссиди

Я хотела бы просто уйти. Я хотела вернуться домой, чтобы пожаловатьсяТрикс. Я решила, что пришло время признаться и просто рассказать ей всю правду. Все эти чувства и неуверенность копились внутри меня, и я не знала, смогу ли долго продержаться одна. Я всегда гордилась своей независимостью и самодостаточностью, но это было слишком. Осознание того, что я не человек, изменило ситуацию. Изменило мою жизнь, то, как я видела мир, и, в частности, себя. Я не только полностью потеряла свою личность, я также потеряла отца и брата, и всякую надежду на нормальное будущее.

Я с нетерпением ждала, что Трикс скажет обо всем этом, особенно совет по поводу того, как справиться с этой тягой… и не только к крови. Но больше всего мне хотелось сбросить этот груз со своих плеч впервые за несколько месяцев — самых долгих двенадцати месяцев за все мои двадцать четыре года.

Я следовала за мужчинами, как послушная маленькая сучка скованная женщина без собственной свободы. Без голоса и без мнений. Райан прошел мимо меня, и мы соприкоснулись плечами. Я отпрянула назад, врезавшись плечом в стену, чтобы не коснуться его. Я услышала, как он тихо хихикнул. Когда он посмотрел на меня, мне захотелось выблевать окровавленный стейк, которым я только что поужинала.

Двадцать с лишним лет этот человек был моим отцом. Мой отец. Тот, кто мне не очень нравился, но я неохотно признавалась, что люблю. Я начинала понимать, что любовь, которую, как мне казалось, я испытывала к нему, была ненастоящей. Это было обязательство. Я любила его, потому что считала своим отцом, и поэтому кровные узы значили больше, чем мое неодобрение того, как он вел дела. Может, я и не соглашалась с его убеждениями, но была способна закрыть на все это глаза ради семьи.

Теперь я поняла, что была просто глупой девчонкой, спрятавшей голову в песок. Я должна была понять, что совсем не похожа на мужчину, который едва меня вырастил. Его никогда не было рядом, когда я в нем нуждалась. Он не делал ничего из того, что отцы делают для своих дочерей. Меня растил в основном персонал. Но мне все равно было больно смотреть на него сейчас. Каждый раз, когда мы встречались взглядами, моя кожа болела от фантомных синяков, которые давно зажили. Я помнила воздействие каждого удара, который он обрушивал на меня в течение нескольких месяцев после смерти Шона. Он винил меня за это. Винил меня за то, что егонастоящего ребенка больше не было с нами. Иногда я тоже винила себя.

Я села в одинокий шезлонг у двери, в то время как мужчины расположились на вишнево-коричневых кожаных диванах. В комнате было душно и пахло кожей и пеплом. Было слишком тепло, и огонь в камине удушал. Я сидела на плюшевом бархате, скромно сложив руки на коленях, просто пытаясь заткнуться как можно дольше. Я не хотела больше никаких неприятностей сегодня вечером.

Меррик стоял у дальней двери, сцепив руки перед собой. Его плечи были широкими и напряженными. Он смотрел прямо перед собой, его жесткие зеленые глаза казались пустыми, но я знала лучше. Он остро осознавал все, что происходило в этой комнате. Я немного проверила его, когда хотела перекинуть ногу через колено. В тот момент, когда моя кожа коснулась бархатной подушки, Меррик почти незаметно вздрогнул, а затем снова с усилием расправил плечи. Я спрятала ухмылку.