Книга Малахитовое сердце, страница 37 – Лизавета Мягчило

Поэтому хмурая молчаливая семья, решившая перебраться в Кочи, вызывала смех и недоумение. Как пояснила Софья, удивлялись местные недолго. Все оказалось предельно просто и грустно: глава семейства был беспробудным пьяницей, поколачивающим всех, кто косо глядел в его сторону. Когда по пьяни мужик спалил собственную избу, помогать отстраивать новое жилище желающих не нашлось, вот и занял он одинокий домик в их деревне. Больше всего от Мирона доставалось сыну и жене, женщина скоро сбежала, остался только вороненок Вячко, держащийся особняком от местной молодежи.

Обосновались они быстро, прибрали к рукам кособокую избушку и поросший крапивой участок поля. Мирон поправил крышу, покосил бурьян, да на том вся его работа и закончилась. Подъезжающий к дому Елизаров сморщился: выглядела хибарка жалко. Косая, небольшая, перед крыльцом грязные резиновые сапоги в коровьем навозе, одна оконная ставня сорвана с петли. В широко распахнутой двери виднелись полчища грязных чугунных горшков и черепушки битой глины. Одинокая худая коза стояла в сеннике и флегматично жевала украденный ремень от штанов, пряжка которого звякала о прикрытый слоем грязи деревянный пол.

Из глубин комнат доносилась брань. Славик невольно замедлился, попытался разобрать слова. Ничего, кроме проклятий, он понять не мог – голоса взлетали, переходили в звериный рев, пугали стрекочущих на березе сорок и стайки воробьев. У забора на соседнем участке стоял сосед новоселов, привычно усмехался на особо крепкие слова и крутил самокрутку пожелтевшими пальцами.

Вскоре на порог вылетел взъерошенный невысокий парень. Простая льняная рубашка порвана на ключице, обнажала грудь и выступающие из-под темной кожи ребра, штаны в непонятных масляных пятнах, костяшки кулаков сбиты. В дверном проеме появился силуэт насквозь пропитого небритого мужика с наметившимися залысинами. Безумный взгляд вцепился в спину мальчишки, а потом дверь с громким лязганьем засова захлопнулась. Из-за нее послышалсяприглушенный голос. Язык Мирона едва ворочался, но общий смысл уловить было несложно.

– В пекло катись, недоносок, чтоб и ты сдох, и мамаша твоя!

Вячко запнулся на пороге, метнулся к колоде и ухватился за топор. Брови Елизарова поползли вверх, невольно он крутанул колеса обратно, заставляя коляску откатиться подальше от забора. Славик понял: ему не удастся ничего узнать – он станет свидетелем кровавой расправы. Вячко не вернулся в дом, мощным рывком руки отправил топор в дверь. Пару раз перевернувшись в воздухе, острие с мощным хрустом вошло в дерево. Картина была более чем мрачной, Славика впечатлило, пальцы нервно сжались и разжались обратно.

Несмотря на неряшливую, неухоженную одежду и тощее телосложение, Вячко был хорош собою. Черноволосый, с яркими, широко распахнутыми пронзительно-голубыми глазами и четким овалом лица. С такой внешностью он мог бы снискать внимание любой девчонки, да только взгляд… Пропитанный злобой, волчий. Пухлые губы изогнулись в презрительном оскале, брезгливо приоткрылся рот. Заметив движение, он обернулся, нависшую тишину прерывало лишь его тяжелое дыхание.

– Тебе тут бесплатное представление показывают? Вали.

Логично. Заслуженно. Елизаров и сам послал бы зеваку, ставшего свидетелем семейного конфликта. Это не задело, пальцы неловко почесали затылок, с места Славик не сдвинулся. Гнев Вячко вполне обоснован, но, может, если поговорить с ним нормально, то парень все поймет, спокойно ответит на вопросы и они разойдутся мирно? Если сейчас Елизаров отступит, они так и не узнают, где похоронена ведьма, осталось слишком мало времени до прибытия автобуса и их отъезда в город.