Книга Малахитовое сердце, страница 78 – Лизавета Мягчило

А в это время в просторную избу между двенадцатым и тринадцатым домом ворвалась босоногая девчонка. Прилежно вытерла чумазые пятки о лежащий на пороге половик,дробным топотком пронеслась по пустым комнатам и выскочила прямиком через распахнутые ставни к приютившемуся за домом огороду. Там, среди разросшихся пышных огуречных плетей и тонких перьев лука, сидели брат с сестрой. Агидель полола гряды, а Василько, подшучивая над ней, уносил к компостной куче полные ведра с сорняками.

– Тетя Агидель, скорее, там в колодце Вячко утопился. Его уже достали, да он не дышит, тебя все зовут.

Плечи присевшего на кучу сорняков Василько напряглись, в уголке губ замерло недожеванное луковое перо.

– Спасешь его?

Она молча кивнула, отряхнула перепачканные в земле пальцы и поднялась.

– Беги, Зинка, скажи, что я скоро подойду, прихвачу с собой только нужное.

Девочка кивнула, ударили по спине две тонкие русые косички, когда она бегом припустила к калитке. Василько так и остался сидеть на куче, тяжело вздохнул, а затем неожиданно улыбнулся, с прищуром вскидывая голову к небу. Где блуждал его ум? О чем знал он, что видел по ту сторону? Агидель так хотелось верить, что когда-нибудь он сумеет вернуться до конца. Осознанно ответит на каждый вопрос, перестанет теряться мыслями в других мирах. Она помнила его нормальным. Помнила счастливым. И это было во сто крат дороже собственной души.

Сколько девушка знала себя в роли новой деревенской ведьмы, колдовство давалось ей без особого труда. Перебирая давние записи Чернавы перед самым ее погребением, Агидель аккуратно выводила новые строки, переиначивала под себя обряды, пробовала, снова изменяла. Ей не хотелось брать гримуары почившей женщины – некоторые из ритуалов ужасали, заставляли брезгливо вытирать об одежду пальцы после каждой хрупкой страницы с широкими острыми, словно ритуальные кинжалы, буквами. Создавая свое собственное начало, она научилась отгонять дурные сны от грудничков, успокаивать беснующегося лешего и его лешат, сумела улучшить зелье от тяжелых легочных болезней и кишечных расстройств. Там, где прошлая ведьма внушала страх, Агидель могла протянуть руку помощи. Чаще всего деревенские больно били по протянутым пальцам. После того как она забрала силу умирающей ведьмы, в спину летели испорченные овощи, дорожные камни и проклятия. А она продолжала спасать.

Заменила белые кости животных собственной кровью, ядовитые дурманы – солнечной ромашкой, хмелем и зверобоем. Напевные проклятия– вызволяющими ритуальными обрядами. У нее не хватало знаний в темной магии, Агидель отвергла ее сразу, как только увидела. Поэтому и помочь приезжим не могла – она не знала, с какой стороны подступиться к Сашиной порче.

На центральной улице собралась целая толпа, кто-то голосил, кто-то хмурил брови и переговаривался шепотом. У колодца на боку лежал бледный Вячко, рядом – хмурый Ждан. С волос мужчины капала вода, одежда валялась влажным комом за спиной. Кто-то сердобольный накинул на него простынь. Стоило Агидели ступить к бесчувственному парню, все стихли. Уставились десятки глаз – пылающих, презирающих и боящихся. Равнодушная к чужим чувствам, она быстро опустилась на колени. Два коротких пореза кинжалами пустили кровь. С тонкой кисти потекли алые дорожки по чужой, отдающей синевой коже, слились воедино с крупными водными каплями. Ведьма наклонилась, потянулась лбом ко лбу Вячко и запела.