Книга Чуж чуженин, страница 122 – Ксения Скворцова

На губах Ратмира появилась усмешка, которой Мстиша не видела уже очень давно, и от нее по спине пробежал озноб. Он смотрел так, точно ничего не было между ними, ни долгих вёрст, пройденных рядом, ни опасностей, пережитых вместе, ни связанных над караваем рук, ни этих ночей.

– Ты не умеешь любить, – просто ответил Ратмир, и бесстрастная вескость его слов была горше полыни. – И ты ничего не знаешь о…

Вдруг угли в очаге вспыхнули, и Ратмир, не сумев договорить, с беспомощным стоном согнулся пополам. Мстиша перестала дышать. Она понимала, что навлекла на них обоих страшное бездолье, но до конца надеялась, что все обойдется Ратмировым гневом.

– Ратмир! – срывающимся голосом позвала она, но, когда муж поднял на нее голову, Мстиша отшатнулась. Он весь мелко дрожал, на лбу выступила испарина, зубы стучали, а глаза лихорадочно блестели, и в них плескалось сдерживаемое, но неумолимо нарастающее безумие. – Нет, – прошептала Мстислава, медленно пятясь, – нет, нет, нет!

Ратмир попытался выпрямиться, но его опять скрутила болезненная судорога, и он зашипел, стискивая челюсти. Через силу, держась за стену, он сделал нетвердый шаг к Мстиславе, но та отпрянула, задев поставец и опрокинув кувшин, разлетевшийся на мелкие осколки. Оба они замерли, глядя на черепки на полу.

Тяжело дыша, княжич поднял глаза, смерил жену пристальным взором и с мрачным удовлетворением кивнул. Едва держась на ногах и корчась от новых приступов, он добрел до окна. Трясущиеся пальцы не желали слушаться, пока он отворял засов.

– Ратмир, – начиная смутно понимать, что происходит, окликнула Мстислава, но он лишь кинул на нее короткий темный взгляд. Его очи стали желтыми и чужими.

– Прощай, – глухо вымолвил он и вдруг резким, каким-то нечеловеческим движением бросился в окно.

– Ратмир! – исступленно закричала Мстиша и метнулась к ставням.

Ветер наотмашь хлестнул ее по лицу, сбрасывая с плеч косы, но мертвый черный сад был пуст. Только на кипенно-белом полотне выпавшего за ночь снега виднелась уходящая вдаль цепочка волчьих следов.

Волчий вой, огласивший округу посреди бела дня, заставил зазимцев суеверно осенить себя знамениями своих божественных заступников, но Радонега точно знала, что означал этот звук. Она замерла, коротким взмахом руки заставляя замолчать стряпуху, с которой обсуждала завтрашнее кушанье, и тут же поспешила вон. Ступеньки чуть поскрипывали под легкими шагами сохранившей девичью стать княгини. Она торопилась, но не теряла голову. Она вообще никогда не теряла голову, а нынче Радонега отлично знала: изменить что-то уже не в ее власти.

Она нашла невестку сидящей на полу, и прихватившее было сердце застучало с облегчением, стоило княгине рассмотреть, что Мстислава, хоть бледная и заплаканная, цела и невредима. Появление Радонеги не произвело на Мстишу никакого впечатления, и княгиня опустилась рядом с ней и взяла руки невестки в свои.

– Что случилось?

Ее по-деловому сухой голос прозвучал отрезвляюще, и Мстиша подняла на свекровь подернутые слезами глаза. Шмыгнув носом, она кинула быстрый взор на очаг, в котором едва теплилась зола, и вернулась к лицу Радонеги.