Книга Чуж чуженин, страница 144 – Ксения Скворцова

– Если ты не хочешь меня, то позволь отвезти тебя в Медынь, к князю. Не ходи за ним, Мстишенька, – добавил он еще тише. – Я чувствую, там тебя ждет большая, большая беда.

Грудь Мстиславы болезненно сжалась, но она заставила себя улыбнуться:

– Сердце-вещун? Как же, как же.

Нападение по-прежнему оставалось единственным известным Мстише способом защиты. Щека Сновида дернулась. Проглотив ее насмешку, он упрямо проговорил:

– У нас осталось овса на день-другой. Я буду ждать тебя.

Мстислава отрывисто кивнула, в тот же миг забыв о Сновиде, и зашагала под гору. Туда, куда вел кровавый след.

После спуска алые пятна бледнели и стали попадаться реже, а потом и вовсе исчезли. Чем ближе Мстишаподходила к жилью, тем более истоптанным становился снег, и она быстро запуталась в следах, так и не поняв, пошел ли волк к Шуляку или свернул в лес.

Дом стоял на небольшой прогалине среди деревьев. Позади виднелась росчисть – должно быть, огород, – хлев с загоном для скотины, дровяник и приземистый сруб, не то рига, не то амбар.

Мстиша замерла в нерешительности. Не такой она себе представляла избу колдуна. Стояна любила рассказывать былички про ворожей и знахарей и когда описывала дом, сразу становилось понятно, кому тот принадлежал. Избушка без окон и дверей непременно стояла на курьих ножках, а частокол украшали черепа с горящими глазницами. Но дом, который Мстиша видела перед собой, казался самым обыкновенным. Частокола не было, а дверь и окна, утопавшие в кружевных облаках наличников, виднелись на привычных местах.

Мстислава опасливо оглянулась в поисках собаки, но из живности заметила лишь кота, лениво вылизывающего на колоде лапу. Но и тот был не черным, а самым заурядным, серым.

Собравшись с духом, она прошла во двор и, поднявшись на низкое крыльцо, смело толкнула дверь.

В маленьких чистых сенях пахло старым деревом, снегом и яблоками. Запах напомнил Мстише о горнице Гостемилы, в которой та принимала калик перехожих и старушек, что шли в стольный град поклониться Великой Пряхе. Отогнав мимолетное и несвоевременное воспоминание о доме, она шагнула в избу и остановилась на пороге, оглядываясь.

Внутри изба тоже ничем не отличалась от виденных Мстиславой раньше: печь по правую руку, бабий кут, вдоль которого тянулись полки с судочками и крынками, прялка под окном, красный угол, убранный вышитым рушником. Взгляд Мстиши уже было скользнул дальше, но задержался, привлеченный чувством неправильности. Среди деревянных изваяний странно выделялась резная жалейка.

Слева раздался хриплый кашель, словно хозяин заметил, как пристально Мстислава рассматривает божницу, и посчитал ее внимание неприличным. Вздрогнув, Мстислава на шаг отступила. Шуляк, вольготно рассевшись на конике, точно не он только что прогонял Сновида и отшептывал волка, спокойно плел лапти. Проворные пальцы старика продолжали работу, пока прищуренные очи исследовали незваную гостью.

Мстиша сглотнула и поклонилась в пояс, почти слыша, как возмущенно хрустят позвонки ставшей вмиг жесткой спины. Вот ужне думала княжна, что ей когда-то доведется опять гнуться перед простолюдинами.

– Здравствуй, хозяин, – проговорила Мстислава, распрямляясь. Она видела, как от ее малого, но чувствительного унижения старик на глазах расцветает. Кровь бросилась к щекам, и Мстиша заставила себя продолжать: – Прости, не знаю, как тебя звать-величать.