Книга Чуж чуженин, страница 227 – Ксения Скворцова

Его брови надломились, и у Мстиши защемило сердце.

– Если я отпущу тебя, то утону, – прошептал он.

– Но ты можешь сломатьменя, – прошептала она в ответ.

Ратмир покачал головой и осторожно отодвинул рукав, обнажая Мстишино запястье. Она попыталась воспротивиться, но он нежно провел пальцем по уродливо красневшим рубцам.

– Ты тоже боишься черной яростной воды, – проговорил он, и Мстислава в неверии вздернула голову. Но Ратмир не сознавал того, как близко к истине оказался. – И я тоже нужен тебе, чтобы не оставаться с ней один на один. – Он поднял глаза от ее обезображенной кожи и посмотрел в лицо. – Не гони меня, пожалуйста. Я пробовал не приезжать, не думать о тебе, но ничего не вышло. Только рядом с тобой я не задыхаюсь. Пожалуйста, – он понизил голос. – Я не прошу много. Не прошу ничего запретного. Только приходить, только бывать рядом.

Мстиша не могла произнести ни слова, в горле стоял ком слез. Как она хотела, чтобы Ратмир прикоснулся к ней, как мечтала ощутить его горячие губы… Но мысль о том, что он сделает это, пока она находится в Незваниной коже, поднимала волну дурноты.

Узнает ли он ее когда-нибудь?

Вместо ответа она отняла одну руку и положила на его щеку. Ратмир затаил дыхание и несколько долгих мгновений вглядывался в Мстиславу, прежде чем прикрыть глаза, разрешая себе насладиться скупой лаской, скреплявшей их неписаный договор.

Грязь тихо чавкала под копытами усталых лошадей, на дорогу то тут, то там торжественно и печально опускались мокрые желтые листья. Голоса дружинников негромко журчали, словно ручей, лениво просачивающийся между камнями.

Пахло приближающейся зимой.

– Ратша! – досадливо окликнул его Хорт, и Ратмир встрепенулся. Он понял, что уже давно не слушает друга, погрузившись в собственные мысли.

– Да, ты прав, заставу следует укрепить, – невпопад ответил он, но воевода лишь поморщился:

– О заставе мы закончили говорить версты с три назад. Понимаю, что тебе неприятно слушать, но кто-то ведь должен сказать.

Ратмир повернулся к другу, мерно покачивавшемуся в седле, и недоуменно нахмурился:

– О чем ты?

Хорт шумно втянул воздух и резко выдохнул.

– О том, что ты забываешь приличия. Слуги болтают. – Он раздраженно цокнул языком. – Хочешь, чтобы и до жены твоей дошли вести?

– Какие же? – бесстрастно спросил Ратмир. Еще немного, и Хорт начнет злиться.

– Не знаю, что происходит между тобой и этой девушкой, и знать не хочу, но ты б хоть потрудился это скрыть!

Ратмирулыбнулся: интересно, а способен ли сам Хорт хоть что-то скрывать? Но улыбка его тотчас померкла: его друг никогда бы не оказался в таком положении.

– Скрывать мне нечего, – пожал он плечами. – Мы детьми прожили с ней в одном доме семь лет, и разве преступление иногда проведывать ее?

Ратмир почти услышал, как Хорт скрежетнул зубами.

– Мое дело предупредить. – Он помолчал, играя поводьями. – Только в толк никак не возьму, Ратша. Тебя дома жена-красавица поджидает, а ты от нее к какому-то потрепанному воробышку сбегаешь.

Ратмир улыбнулся. Что ж, пожалуй, Хорт был прав. Только не к воробышку, а к каржёнку.

Неожиданно прямо на дорогу из кустов с возмущенным криком вылетела сорока, и Ратмир обомлел, точно его ударили обухом по голове. Разрозненные осколки, царапавшие до крови душу, стали вдруг собираться в единое целое.