Книга Чуж чуженин, страница 88 – Ксения Скворцова

Трясущиеся пальцы не желали слушаться, но она заставила себя обтереть кожу Нелюба. Вода в горшке быстро сделалась мутно-ржавой, и Мстиша старалась не смотреть на нее. Как могла, она вымыла Нелюба и, закончив, осторожно прикрыла его по-прежнему дрожащее тело плащом и своей вотолой.

Больше Мстиша ничего не умела. Нужно было звать на помощь.

Подоткнув Нелюба со всех сторон, она забросила в печь последние дрова и, тихонько прикрыв дверь, выскользнула на улицу. Она не знала, куда идти, поэтому, добравшись до деревни, постучалась в первый попавшийся дом.

Только встретив испуганный взор хозяйки, Мстиша поняла, что выглядит дико и страшно. Не по погоде одетая в одну рубашку и замызганную понёву, с нечесаными несколько дней волосами, измаранными руками и лицом, она походила на попрошайку. Она и была попрошайкой, не имевшей и резаны за душой и молившей о помощи.

Впрочем, лицо женщины чуть смягчилось, когда Мстислава почти спокойно объяснила, в чем суть. Для достижения своей единственной цели Мстиша была готова на все, и это придало ей отчаянной решимости. Хозяйка отправила ее в другой конец деревни к знахарке Воробьихе.

Дверь Мстише открыла грузная старуха с недоверчивым взглядом.

– Помоги, госпожа, – отбросив гордость, поклониласькняжна бабке. – Мужа в лесу покалечило, ранен он, без памяти лежит.

– Ишь ты, – презрительно кривя толстые синеватые губы, передразнила Воробьиха, окидывая Мстишу пристальным взглядом с головы до ног. – Как встретят на улице, так на иную сторону норовят перебежать, а как кочет клюнет в задницу, так сразу – госпожа.

– Не ведаю я, чем тебя соседи прогневали, а мы путники и на ночлег остановились вчера в пустой избе, прежде чем беде случиться.

– Ах вот оно что, – понимающе, но без особенного дружелюбия кивнула знахарка.

– Коли правду люди говорят, и ты в целительстве смыслишь, не откажи в помощи, – взмолилась Мстислава. – Боюсь я, что он умирает, – сдерживая подступивший всхлип, закончила она.

– Что ж, поглядеть можно, – после некоторого размышления согласилась Воробьиха, – но задаром я помогать не стану.

Мелькнувшая было надежда тут же угасла. Как хотелось крикнуть, что она – невеста зазимского княжича, что за наградой дело не станет, что…

Кажется, знахарка заметила Мстишино затруднение.

– Твое ожерельице сгодится, – показала она алчно вспыхнувшими глазами на шею девушки.

У Мстиславы захватило дух. Она успела позабыть, каково это, когда гнев поднимается неуправляемой волной, захлестывая разум, распаляя сердце. Но княжна сумела сдержать порыв. Она помнила, к чему привело ее бездумное следование чувствам в прошлый раз. И слова Нелюба, жизнь которого нынче могла стать ценой ее несдержанности, все еще звучали в ушах.

Что теперь значила для Мстиславы эта нитка? Глупо было цепляться за вещи, и все равно мысль о том, чтобы отдать Сновидово ожерелье, ранила почти телесно.

Сжав зубы, дабы не сказать лишнего, Мстиша расстегнула замочек и не глядя протянула старухе бусы. Проворно спрятав добычу в недрах многослойных одежд, знахарка велела обождать. Ненадолго скрывшись во дворе, она вернулась с корзинкой на локте.

– Ну, идем, что ли, – усмехнулась Воробьиха, обнажая желтые неровные зубы.

Они нашли Нелюба в том же положении. Мстислава поправила сбившуюся накидку, и он дернулся, проговорив что-то неразборчивое. Княжна обернулась на бабку, но та не спешила приближаться к больному. Воробьиха замерла у входа, и на ее губах больше не было прежней снисходительной усмешки. Прищурившись, она смотрела на Нелюба, и Мстиша распознала на ее лице страх, смешанный с невольным почтением.