Книга Чуж чуженин, страница 89 – Ксения Скворцова

Кажется, несколько мгновений знахарка раздумывала о том, чтобы повернуться и уйти, но, глубоко вздохнув, поставила плетенку на пол, после чего перевела острый взор на Мстиславу, глядя на нее так, точно только сейчас смогла как следует рассмотреть ее.

Мстиша недоуменно подняла брови, и бабка отвела взор, неодобрительно покачивая головой.

– Не позавидуешь тебе, – только и сказала она Мстише, подходя наконец к Нелюбу.

Знахарка без всякого трепета осмотрела рану, и по тому, как помрачнело ее лицо, Мстислава поняла, что дело скверно. Но решительность, с которой бабка принялась доставать из корзины пучки трав, маленькие глиняные склянки и мешочки, несколько обнадежила. Выскребя из печи углей, старуха подожгла охапку можжевеловых веток и принялась, быстро шепча что-то под нос, окуривать избу и Нелюба, а потом подошла и к самой Мстиславе. Хвойный, сладковато-сливовый запах дыма странным образом успокаивал. Проведя тлеющими ветками возле девушки, знахарка удовлетворенно кивнула.

– Ну вот, а теперь ступай во двор. Нечего тебе тут видеть. – Она, не чинясь, швырнула Мстиславе ее накидку. – Да не бойся, – добавила старуха, предваряя Мстишино возражение, и мрачно и коротко засмеялась, – не съем я твоего милого.

Мстише казалось, что прошла вечность, прежде чем дверь со скрипом отворилась и на пороге появилась Воробьиха. Вся былая язвительность покинула старуху, и она лишь обессиленно махнула рукой, когда Мстиша в напряженном ожидании замерла на крыльце.

– Беги уж.

Мстиславе не нужно было повторять дважды, и она бросилась к Нелюбу. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять – бабка знала свое дело. В его лице больше не было пугающей болезненной серости.

Мстиша осторожно подсела к нему и ласково убрала со лба потные пряди. Нелюб глубоко вздохнул, точно потревоженный во сне ребенок, но его дыхание снова сделалось размеренным и спокойным.

– Вот это, – указала знахарка на стоявшую рядом склянку с мутной жидкостью, – будешь давать до зари. А этим, – ее скрюченный палец ткнул в сторону горшка, накрытого ветошью, – смазывай рану. Да не бойся, что дурного могло случиться, уже все случилось. Дале полегче будет.

Мстислава встала и поклонилась до самой земли, касаясь пальцами пола.

– Благослови тебя Великая Пряха, госпожа, – твердо вымолвила она.

Некоторое время старуха смотрела на Мстишу,словно борясь с желанием что-то сказать, но потом еле слышно пробурчала себе под нос:

– И то верно, любовь ни зги не видит.

Воробьиха ушла, и первое время Мстислава сидела подле Нелюба, но он крепко и мирно спал, поэтому она решила заняться насущными делами. Нужно было постирать и высушить его единственную рубаху, и Мстиша отправилась во двор. Она нашла старое рассохшееся корыто и как умела принялась отмывать пропитанную грязью и кровью сорочку. За этим занятием ее и застал неожиданно появившийся мальчишка.

Мстиша испугалась его внезапного появления, но, кажется, паренек боялся еще сильнее. Он прижимал к груди пузатый пестерь и опасливо озирался на избу.

– Вот, – он положил свою ношу к ногам Мстиши, – прими покорно, хворому на доброе здоровьечко.

Мстислава непонимающе нахмурилась, но мальчишка, сверкнув любопытными и круглыми от страха глазами, попятился и дал деру.

Заглянув в кузовок, она нашла в нем яйца, крынку с молоком, хлеб и другую снедь. Неужели Воробьихиных рук дело? Мстиша не знала, что и думать, но это подношение оказалось как нельзя кстати.