Книга Пташка, страница 139 – Ксения Скворцова

Она проснулась от шума. Тусклый свет сочился серой дымкой, выхватывая из темноты бледные лики спящих. Гнеда вскочила. Сердце бешено колотилось. Крики и гомон приближались. Если это враги, то спасения уже не найти. Девушка подошла на ставших деревянными ногах к дверям, но не успела коснуться их, как створки распахнулись и на пороге возник Еловит. Бесцветное лицо не оставляло сомнений в том, что его ночь минула без сна.

– Князь пришел на подмогу! Они отступили. Сарыны отступили, – едва успел выдохнуть он голосом, в котором не было радости, как за его спиной показались люди.

Иные шли сами, других несли на руках. Гнеда невольно отшатнулась. Улегшаяся было накануне дурнота с новой силой накатила на девушку, стоило ей увидеть страшные увечья, причиненные сарынскими саблями, по сравнению с которыми застрявшая в груди стрела выглядела простой царапиной. Гридница быстро наводнилась ранеными, принесшими с собой смрадный дух крови, пота, боли и еще один запах,определения которому Гнеда еще не знала, – резкий, кисловатый, ни на что не похожий и пугающий.

Она даже не успела испытать счастья от долгожданных вестей о победе. Забот стало так много, что девушка сбивалась с ног, несмотря на то что Еловит привел на подмогу еще нескольких женщин во вдовьих одеяниях. Кровь, гной, талый снег и комья сырой, едва оттаявшей земли смешались здесь. Некоторые молча лежали, ожидая своей очереди или смирившись с собственной участью, но были и те, что кричали или стонали, звали к себе, бранились. Но самое ужасное заключалось в другом. Гнеда вдруг поняла, что до сих пор не знает, живы ли те, к кому весь этот проклятый день возвращались ее мысли. Стойгнев. Бьярки. Судислав. Их не было среди раненых, но не было и среди павших, которых также приносили в княжеский чертог. Из отрывков разговоров стало ясно, что княжич со своей дружиной бросился в преследование, когда войско кочевников двинулось обратно в степь, и о дальнейшей их судьбе никто не ведал.

Впрочем, времени на раздумья у Гнеды не оставалось. Работа была грязной и безотрадной. Еловит делал все, что было в его силах, но, увы, помочь можно было далеко не всем.

Вот как выглядела война. В ней не было ничего прекрасного и благородного, вопреки всем песням, сложенным мужчинами об этом жестоком ремесле. Смелость, доблесть, бесстрашие оставались лишь красивыми словами, а наяву была растерзанная плоть и покореженный дух. Изуродованные, плачущие люди, встречающие свой конец в муках и испражнениях.

Гнеда поднялась, чтобы проведать стрельца, но остановилась в растерянности. Его подстилка пустовала. Дыхание девушки сделалось прерывистым, и она тщетно открывала рот, судорожно пытаясь перехватить воздуха. Нынче Гнеда видела много смерти, но почему-то именно гибель этого незнакомого мальчишки переполнила какой-то предел. Не видя ничего вокруг и не помня себя, девушка ринулась к дверям. Она выскочила во двор и застыла, привалившись спиной к простенку.

От тлеющих пепелищ поднимался горький дым. В блеклых сумерках тихо и торжественно падал снег, наряжая Стародуб в скорбные белые одежды.

Сперва Гнеда подумала, что ей помстилось: уж больно были похожи на призраков люди, показавшиеся в воротах. Их было трое – того, что в середине, поддерживали с двух сторон товарищи. Усталость и изнеможение изменили поступьмужчин, но Гнеда впервые за эти бесконечные часы почувствовала трепетание радости в груди, потому что с их приближением стало ясно: это был княжич. Справа он опирался на Бьярки, человек же слева был облачен в иноземные одежды, и по темному раскосому лицу девушка с изумлением распознала в нем сарына. Сзади бежали слуги, но ни Бьярки, ни его мрачный степной помощник и не помышляли перепоручить им свою ценную ношу. Да, Гнеда теперь хорошо видела, что Стойгнев почти не шел сам, всецело положившись на прихрамывающих поводырей. Голова княжича была опущена, и ветер разметывал вороные пряди, перебирая их снегом.