Онлайн книга «В плену снов»
|
14
– Будешь сосиски, Селия, а? Маленькая девочка с косичкой подняла головку: – Я не ем сосисок. Моя мама говорит, что это еда для простых людей. Сэм внимательно посмотрела на нее, смутилась на мгновение и пошла дальше вдоль стола с тяжелым подносом, прислушиваясь к детской болтовне. – Сосиски, Вилли? – Да, пожалуйста. – А на моих званых обедах у нас всегда креветки, – громко заявила Селия, не обращаясь ни к кому конкретно. Ричард шел следом за Сэм, неся поднос с горячим пирогом, начиненным мясом, грибами и овощами. – А я такой не ем, – услышала Сэм слова Селии. – У тебя будут прыщики, если ты не ешь таких пирогов, – сказал Ричард. Селия в нарядном розовом платьице тут же капризно надулась. – Моя мама говорит, что я буду очень красивой. Я собираюсь стать фотомоделью. – А кино будет? У нас кино будет? – спросил чей-то взволнованный голос, Сэм не поняла чей. Она взглянула на Ники, сидевшего во главе стола в оранжевой бумажной короне. Он вцепился пальцами в наполовину съеденный гамбургер, с обеих сторон которого медленно стекал соус. Лицо Ники и его новый джемпер были сплошь в потеках этой дряни, как на картине Джексона Поллока [6] . – А какой фильм? Какой фильм? Она посмотрела на часы. Начало пятого. Шум детских голосов. Кто-то из ребят оглушительно дунул в пластмассовый горн. Кто-то просвистел так пронзительно, что заколыхались полоски цветной бумаги. Маленькая девочка взволнованно вбежала в комнату, уселась и принялась что-то шептать своей подружке, которая после этого бросилась вон из комнаты. Сэм увидела, что мужчина с «Панчем и Джуди» стоит в дверном проеме, и кивнула ему. – Ну хорошо, все! Пришло время для «Панча и Джуди»! Раздался возбужденный визг и несколько тяжелых вздохов. – Давайте-ка все пойдем в соседнюю комнату, пожалуйста. Она загнала это шумное стадо в гостиную и попыталась рассадить его на полу, перед ширмой, украшенной гирляндами из сладостей. Сцена с занавесом чуточку пошатывалась, и Сэм видела, как кукольник беспрестанно снует там, разбирая свое хозяйство. Она с опаской понаблюдала немного за ним – увиденное прошлой ночью вновь эхом отдалось в голове, когда прислушалась к его бормотанию. Хэлен пробиралась среди ребятишек, раздавая лакомства. – А там внутри сидит настоящий мужчина. – Нет, никто там не сидит. – А откуда ты знаешь? – А я видел. – А как же ты мог увидеть? Ты не такой уж высокий. – А вот и высокий! – А вот и нет! Одна маленькая девочка, закрыв руками глаза, сидела отчужденно, немного в стороне от остальных. Сэм вышла из кухни. Ее свекровь по-прежнему пялилась в зеркальце своей пудреницы, накладывая на физиономию очередной слой макияжа, тоненькая струйка дыма поднималась из кучи окурков со следами губной помады, лежавших около нее на подносе. – Джоан, – сказала Сэм, – там вот-вот начнется представление с «Панчем и Джуди». Вы не хотите посмотреть? – С «Панчем и Джуди», дорогая? – Джоан нахмурилась. – Нет, я предпочитаю остаться здесь. Моя губная помада немножко смазалась. – Да нет, она смотрится очень хорошо. Уверена, что Ники вы понравитесь, если заглянете туда. Свекровь снова принялась рыться в сумочке, как собака, выскребающая из земли кость. Из гостиной донеслись взрывы смеха. – Я загляну к вам через минуту. Сэм прошла по коридору и остановилась в дверях гостиной. Взгляд наткнулся на часы в стиле 20-х годов на каминной доске. Уже почти четверть пятого. 16.15 – эти цифры напоминали ей о чем-то. – Уби-уби, джуби-джуби! Ну и кто же тут гадкий мальчик? – О нет, не я! – пронзительно запротестовал Панч, его остроконечная шапочка и крючковатый нос появились над краем крошечной сцены. – Уби-уби, джуби-джуби! Гадкий, гадкий, гадкий! Эти слова вызвали в ней волну тревоги. – О нет, нет, не я! – Нет, это ты! – пронзительно завизжала миссис Панч, разодетая в пышное платье, пританцовывая и подпрыгивая. – О нет, не я! – Нет, это ты! – Ну скажите, ребята, я ведь не гадкий, ведь нет же? – Нет, гадкий! Сэм смотрела на море детских лиц: некоторые ухмылялись, у кого-то изо рта торчали палочки с леденцами. Девочки в праздничных платьицах, мальчики в нарядных, но перепачканных рубашках и коротких брючках, тоже успевших помяться в бурных играх. Какими людьми они станут, когда вырастут? Уже сейчас можно отличить кротких и напористых, хулиганов и мыслителей. Господи, ведь им всем предстоит пройти долгий путь, прежде чем… прежде чем что? Прежде чем они смогут понимать? Посмотрите на меня… я вот взрослая… мне тридцать два… а я совсем не понимаю… Быть может, жизнь вообще нельзя понять? Может, в ней есть что-то другое. Мы все так заняты, заглядываем не в те шкафы и упускаем суть дела. Эти детишки тоже в один прекрасный день превратятся в старых неудачников и по-прежнему будут открывать и закрывать не те шкафы? Рыться в сумочке в поисках… сигарет? А может… ключа к жизни? Как мать Ричарда на кухне? Нет, не надо больше. Мы вступаем в эпоху Водолея. И все имеет СМЫСЛ. Новое ПОНИМАНИЕ! – Эй, ребятишки, помогите-ка мне. Если вы считаете, что я не гадкий, то кричите вместе со мной, хорошо? О НЕТ, НЕ Я! – О нет, не ты! – раздался нестройный хор голосов, неуверенных, слегка смущенных. – Не слушайте вы его! – завизжала миссис Панч. – Скажите: «ДА, ЭТО ТЫ!» Сэм пристально посмотрела на счастливое лицо Ники. Он отличный паренек, подумала она, такой внимательный, даже сейчас видно, что из него вырастет заботливый человек. – О ДА, ЭТО ТЫ! Она машинально отметила про себя, что в конце комнаты открылась дверь. – А вы можете погромче? – О ДА, ЭТО ТЫ! Что-то явно было не так. Почему ей так страшно? – Ну давайте же громче! – О ДА, ЭТО ТЫ! Сначала она через всю комнату увидела жуткую улыбку на его лице, улыбку демона, а не маленького ребенка. Спустя мгновение демоническое лицо исчезло, и в дверях стоял просто смеющийся мальчик, жадный маленький мальчик, добившийся своего на мгновение, очень счастливый, пока ему снова все не надоест. Он смеялся, смеялся, а у нее тем временем кровь стыла в жилах. |