Книга Подводная конкиста, страница 16 – Вита Марли

— Где можно увидеть этот ваш купол? — испанец тряхнул головой, чтобы убрать непослушую прядь, но настырный слегка вьющийся локон упрямо вернулся на законное место, — Там имеются входы и выходы? Как вы попадаете в море?

— Мы ныряем в сенот, — пояснила русалка, — Это такое место, где…

— Где протекают подземные воды, знаю, — кивнул моряк, — Глубокое озеро на месте провала известняковой пещеры. Таких мест на Юкатане полно.

— В Кулуакане тоже достаточно. И в таком случае, ты должен знать: сеноты очень глубоки. Мы погружается в них двуногими людьми, но спустя время грань купола истончается и мы меняем свой облик.

— Все? — хмыкнул нервно чужеземец, — Все так умеют?

— Каждый житель подземного острова. Каждый тланчанин, — подтвердила Иш-Чель.

— И за пределами купола обратно обернуться человеком уже не можете?

— Не можем.

— Хорошо, — испанец покивал своим мыслям, — Уже что-то.

Моряк глубоко вздохнул, тряхнул головой и растёр лицо, как растирают иногда, чтобы взбодриться.

— Как же ты привела меня сюда? Через пять тысяч лиг и глубокий пещерный разлом, — два карих глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами посмотрели на тланчану испытуще.

Сердце загрохотало как бешеное. Забил по вискам сумасшедший пульс.

Единственный вопрос, на который Иш-Чель отвечать не желала. Категорически. Не сказала отцу, не скажет и чужеземцу.

— Я не помню, — повторила тланчана, озвученную вождю версию, — Была напугана. Не поняла, как это случилось.

Испанец резко сник.

Поверил или нет, но самой главной тайны не выведал.

Отвернулся разочарованно, подошёл к полукруглому ротанговому столику и принялся рассматривать ножи, да астролябии из личной коллекции Иш-Чель.

Тланчана действительно не знала, как можно вернуть чужеземца на поверхность. Понимала лишь,что на обратный путь её сил уже не хватит.

— Значит, тебе неизвестно, как помочь мне, — вздохнув, моряк взял одну вещицу, покрутил и положил на место, — А какие планы на меня у вашего правителя, не говорил? — взял другую вещицу, потом третью, четвертую, на последней остановился, нахмурившись.

— Не говорил, — ответила Иш-Чель виновато. Устыдилась, что так и не спросила отца о судьбе человеческого мужчины, — Но я поведала вождю о твоём благородном поступке. Здесь, в Кулуакане, ты наш добрый гость. Никто не посмеет обидеть тебя.

Моряк усмехнулся.

Скривился и досадливо мотнул головой.

Погрузился в своим мысли, продолжая разглядывать человеческие безделушки.

— Знаешь что это? — заметив какую-то вещь, испанец резко сменил тему беседы, взял со столика складной нож из тланчаниной коллекции и протянул русалке.

— Маленький железный нож, — пожала плечами Иш-Чель.

— Наваха шестнадцатого века, — мужчина быстрыми шагами приблизился к источнику света, поднёс находку к масляной лампе, перевернул и рассмотрел гравировку, — Откуда он у тебя?

— Его отдал мне отец. Все эти вещи мы добыли с затонувших кораблей.

— Очень странно, — чужеземец задумчиво потёр подбородок и, кажется, позабыл на мгновение о своей беде, — Этот нож всегда носили при себе. Личная вещь, с ней просто так не расставались. И принадлежала эта наваха Хуану Веласкесу де Леону, если верить гравировке.

— Кто это такой? — Иш-Чель подошла близко, встала на цыпочки и выглянула моряку из-за плеча, — И что в этой штуке странного?