Книга Подводная конкиста, страница 36 – Вита Марли

— Ах, я понимаю, Господин, твоё недоумение. — улыбнулся юноша. — По какой-то причине наш касик представился тебе на науатль. В нашей стране два официальных языка — науатль и чонталь. Мы, кулуаканцы, предпочитаем чонталь. Он короткий, звучный и простой. Жители столицы же, напротив, чаще используют науатль, язык длинный и сложный. У всех благородных в официальных документах числятся оба имени. Неудобно, знаю, но таковы правила.

Рассказывая, Аапо принялся разматывать грязные от пыли и песка бинты.

— Имя правителя в переводе на язык двуногих означает Обсидиановый Змей. На чонталь звучит как Каан. Но ты, Человек, обращайся к вождю так, как он тебе представился. Если правитель пожелал назвать тебе своё длинное столичное имя, значит так тому и быть.

Обсидиановый Змей. Как интересно влияют имена на личность носителя. В цветах индиго и нефритовой диадеме касик действительно напоминает опасного морского змея.

— А Иш-Чель? — Эстебан попытался изобразить безразличие, но вышло плохо. Квартирмейстер открыто и нагло интересовался ею. — Что означает её имя?

— Радуга. — глаза слуги блеснули лукавством. — Ты уже дважды спрашиваешь о дочери чтимого нашего правителя. Это не моё дело, Господин, но, похоже,что всякий раз в часы досуга прекраснейшая из тланчан занимает твои мысли.

Испанец резко сник.

Ну не признаваться же ему в непристойных фантазиях, что посещают меня всякий раз перед сном. Не говорить же, как часто снится мне её тонкая талия и острые плечи. Не исповедаться же в своей опрометчивой вылазке, когда я средь ночи заявился в её опочивальню. И, дьявол дери, который день я ищу способ встретиться с ней снова. Обдумываю, как улизнуть из поместья историка и по старинке… к ней в окно.

Она же, шельма, обещала мне свидание. И где оно?!

— Знаешь, Человек, большая удача, что тебя пригласил к себе господин Чак. — заявил вдруг Аапо. — Трижды в неделю он даёт уроки истории. Раз ты теперь житель славного Кулуакана, тебе стоит больше разузнать о нашем крае.

— Всё это безумно интересно, — хмыкнул квартирмейстер, радуясь, однако, резкой перемене темы, — но я бы пыльным фолиантам больше предпочёл тренировочное поле. С тобой.

— Ты, верно, не понял меня, Господин. — в глазах слуги снова мелькнула лукавая улыбка. — Все благородные тланчаны обучаются у нашего хранителя писаний. Под благовидным предлогом ты сможешь видеть дочь великого вождя.

Эстебан так и подскочил на месте.

Ай, да, Аапо, ай да хитрый ты прохвост! Простачком, выходит, только прикидываешься, да?

— Скажи-ка, — потирая подбородок, спросил испанец задумчиво, — а что означает твоё имя?

— Угорь. — ответил юноша.

Квартирмейстер не удержался от смешка.

Ну точно! Угорь и есть!

Вдалеке на другом конце поля в сторону собеседников засеменила тучная женщина. Смуглая, коренастая, немолодая служанка. Она приветственно махнула Аапо и, приблизившись, затараторила на местном наречии.

— Что случилось? — испанец нахмурился.

— Говорит, её госпожа потеряла кольцо. Собрата вот этого украшения. — парень показал подвеску с жадеитовым камнем. — Спрашивает, не видели ли мы случайно. Госпожа очень расстроена.

Кольцо с жадеитовым камнем. Его, однажды, вручила Эстебану сама Иш-Чель.

Квартирмейстер задышал чаще, заволновался. Почти растерялся, как малолетний пацан.