Книга Подводная конкиста, страница 37 – Вита Марли

— Видел. — совладав с собой, ответил он служанке.

Женщина обрадовалась, захлопала в ладоши и тут же велела испанцу следовать за ней.

— Продолжим завтра. — кивнул юноша.

И Эстебан был готов поклясться — на губах Аапоснова мелькнула самодовольная, понимающая, лукавая улыбка.

Перво-наперво тучная служанка привела испанца обратно во флигель. Показала смуглым пальцем на его грязную, раскрасневшуюся физиономию, скривила гримасу и очень красноречиво объяснила — ни слова при этом по-испански не говоря — что в таком виде к госпоже идти не положено.

И оказалась права.

В отражении отполированного медного подноса, который квартирмейстер использовал вместо зеркала, физиономией он и впрямь был страшен, как чума со страниц «Декамерона». Нос обгорел, всклокоченные волосы стояли торчком и приобрели стойкий песчаный налёт.

От помощи в делах банных испанец, однако, благоразумно отказался. А то, чего доброго, эта пышная сеньора доложит своей хозяйке во всех эпитетах, как тщательно тёрла Эстебану спинку…

Нет уж! Избавь, Дева Мария, от такой напасти.

Никогда прежде квартирмейстер не приводил себя в порядок так быстро. Прошло всего каких-то пару минут и Альтамирано уже стоял перед провожатой чист, свеж и собран.

Служанка так и ахнула, оценив по достоинству скорость ушлого в вопросах сборов моряка. Цокнула языком одобрительно, рукой махнула и повела испанца на место будущего рандеву.

Остался позади лощёный квартал вельмож. Всё реже встречались на пути паланкины благородных вассалов правителя, мощёные дорожки сменились узкой тропой вдоль зарослей колючего папоротника, а вдалеке послышался гомон мастеровых.

Начинался ремесленный квартал.

Там, у полукруглых лачуг бегала босоногая детвора, перекрикивались между собой матери семейств, звенели наковальни и сидели на корточках мастера по обработке кремния и обсидиана. Коренастые мужчины в набедренных повязках тащили за спинами огромные плетёные корзины, их супруги ткали полотна на вертикальных станках, пожилые статные матроны за монотонным плетением обсуждали все накопившиеся городские сплетни.

Жизнь в ремесленном Кулуакане текла благостно и гармонично. Понятно. Правильно. Без снобских морд высоких господ, без богатых поместий, пышных садов и чудес водной инженерии.

Вели Эстебана, однако, не туда. Не в сердце городской суеты. Служанка свернула вдруг на неприметную тропу и поманила квартирмейстера за собой.

Дальнейший путь пролегал через ещё более густые джунгли. Место, где рослый папоротник жестоко хлестал по лицу и практически кожей ощущались противныескользуче-ползучие гады, разбегавшиеся прямо из-под ног.

В безлюдной глуши провожатая похлопала Эстебана по плечу, а затем указала пальцем на высокую хижину. Хлипкое жилище, построенное прямо на деревьях, с перекидным мостом, смотровой площадкой и крышей, крытой листьями банановой пальмы. В оконце, закрытом белой хлопковой занавесью, как будто бы даже горел свет. Теплился слабый огонёк масляной лампы.

— Я должен забраться туда? — моряк недоумённо вскинул брови. — В это, кхм, чудо местной архитектуры?

Женщина заулыбалась, закивала и для пущей убедительности подтолкнула квартирмейстера к лестнице.

Эстебан сокрушённо вздохнул.

Смеёшься ты надо мной, русалочка. Лучше бы в окно велела лезть, ей Богу, целее б остался.