Книга Подводная конкиста, страница 38 – Вита Марли

Альтамирано дёрнул недоверчиво верёвочную лестницу. Толстую. Добротный канат из хитрого переплетения дюжины агавовых волокон. Поворчал ещё немного, но всё-таки взобрался наверх.

Иш-Чель ждала его.

Сидела на циновке при слабом свете лампы и занималась хитрым рукоделием — вплетала разноцветные перья птиц в белое полотно так, что в итоге вырисовывалась яркая картина. Сложная. Со множеством оттенков и плавных переходов.

— Мне доложили, твой день омрачила пропажа памятной вещи. — ухмыльнувшись, Эстебан извлёк из кармана кольцо. — Не мог не прийти на выручку, принцесса.

Не отрываясь от рукоделия, тланчана бросила беглый взгляд. Как бы равнодушно мазнула глазами.

— Даже не представляю, где ты нашёл это. — пыталась ответить с иронией, но голос предательски дрогнул. — Ты называешь меня принцессой. Что означает это слово?

В душе Альтамирано возликовал.

Русалочка изо всех сил старалась держать лицо, но сама смущалась. Волновалась. Для испанца это был добрый знак.

Плохая новость заключалась в том, что волновался и сам квартирмейстер. Был несколько заторможен и нерешителен. Нет, его сковало вовсе не смущение, поскольку общению с прекрасными сеньоритами он в своё время навострился неплохо. Эстебан не знал, как следовало вести себя именно с ней.

Не напугать, не разочаровать, не показаться идиотом, не строить из себя того, кем не являлся и вдобавок вытащить на свет проблески достоинства.

Задачка, однако.

— Принцесса это дочь короля. — Альтамирано подошёл ближе к объекту своего восхищения и сел напротив. Довольно близко,но на безопасном расстоянии.

— А кто такой король? — последовал резонный вопрос.

— Король это правитель. Государь. Тот, кто управляет, защищает и ведёт по пути процветания своё государство и свой народ.

— О, — Иш-Чель подняла на него свои тёмные глаза, — тогда, выходит, я не могу быть принцессой. Мой отец не король. Он находится в подчинении столичного тлатоани и обязан поставлять ему треть всего урожая.

Как любопытно! Выходит, касик Ицкоатль вынужден платить своему королю продовольственную дань. Интересно, добровольно ли?

— Там, откуда я родом, — пояснил квартирмейстер, — принцесса — это не только титул. Скорее эквивалент образа благородной прекрасной, хорошо воспитанной сеньориты, коей ты, кстати говоря, являешь собой непревзойденный образец.

Мысленно Эстебан прописал себе затрещину.

Вот так завернул, хренов обольститель!

— Оу… — это было всё, что тланчана смогла ответить.

Ну да, а что ей ещё сказать?

Повисло молчание. Гнетущее, сковывающее, невыносимо неловкое. Лишь шелестели перья в руках опытной мастерицы да клекотали птицы за окном.

Испанец огляделся, рассмотрел жилище внимательно.

Небольшой домишко построили когда-то по-дилетантски. Неправильно. Ко всему прочему, здесь явно требовался ремонт и обновление части прогнившей от дождей крыши.

— Интересное местечко. — заключил Эстебан. — Только лучше тебе сюда больше не ходить. По крайней мере, пока не заменят опоры.

— Их и не заменят. — губы Иш-Чель дрогнули в печальной улыбке. — Этот домик построили мальчишки. Давно, когда я сама ещё была маленькой девочкой. Я любила удирать из дома и играть вместе с ними. Потом ребята возмужали, хорошо проявили себя и их всех пригласили на обучение в столичную школу, кальмекак. Но этот домик — единственное место во всём Кулуакане, где меня точно не будут искать.