Книга Подводная конкиста, страница 60 – Вита Марли

— Боже правый, только не говори, что…

— Да, Тиен, — кивнула русалочка. — Ритуал на кодексе — договор с Тлалоком. Жителей острова, войско и ацтекских генералов Создатель Воды забрал себе. Он создал купол и погрузил весь остров вместе с людьми на дно морское, а затем превратил в тланчан. Именно поэтому у нас два языка и две письменности и именно поэтому за пределами купола мы меняем облик. Наш историк лжец, теперь я тоже знаю это. Кулуакану тысяча лет — это истина, но только двести — под водой.

Иш-Чель молчала.

За всё время, пока Эстебан вёл её назад по коридорам поместья она не проронила ни звука. Они вернулись тем же путём. Сперва испанец отдал ключ в когтистые лапы попугая, затем, двигаясь аккуратно вдоль стен, привёл тланчану обратно во флигель.

— Светает, тебе нужно возвращаться, — Альтамирано взял в ладони лицо русалочки. — Иш-Чель, я понимаю, что ты растеряна, но, прошу, никому не говори о том, что узнала. Нужно время. Осознать, разобраться, докопаться до истины.

— Отец… — простонала она. — Я должна сказать ему.

— Нет, — Эстебан приложил палец к её губам. — Пока нет. Прошу, не спеши.

В миндалевидных глазах русалочки бесновалось море. Они как будто бы стали темнее, как чернеют воды в лютый шторм.

— Иш-Чель, послушай меня, — испанец целовал её прекрасные глаза и старался воззвать к голосу разума, — делай вид, что ничего не знаешь, но гляди в оба. Пока это останется нашей тайной. Не торопись. Ходи на уроки к историку и слушай его внимательно. Он хранит тайну Тлалока, но мы не знаем, кто ещё, кроме нас с тобой, водит за нос весь подводный народ. Ты меня поняла?

Тланчана слабо кивнула. Молча.

Лучше бы плакала, злилась, ругалась — что угодно! Не зря Дюран говорил, что молчание женщины хуже самого громкого скандала.

— Мне пора, — тихо произнесла она. — Не волнуйся, не скажу. Я услышала тебя.

Хотелось прижать её к себе, защитить, успокоить. Убедить, что всё будет в порядке, обман раскроется, народ узнает правду, а коварные наглецы понесут наказание. Но обещать такого Эстебан не мог. Не имел права.

Иш-Чель даже не дала себя поцеловать на прощание. Окликнула служанку, скрутила платок в тугой жгут и повязала вокруг головы на манер простолюдин, чтобы никто не приметил двух прачек в предрассветный час. С тем же задумчивым видом, она слабо кивнула испанцу и нырнула в густую темноту.

Альтамирано устало плюхнулся на топчан. До рассвета оставался примерно час или того меньше, но спать не хотелось совсем.

Как же тяжело угадывать время без привычных корабельных склянок. Жить без чёткой дисциплины, подчиняясь заданному природой ритму. Работать с рассвета и отдыхать в темени. Доверять солнцу.

— Но, что мы имеем в конечном итоге? — спросил квартирмейстер самого себя. — Золото ацтеков спрятано здесь,в подводном царстве. Так страстно индейцы желали насолить Кортесу, что отдали морю целый народ. Русалки жили на своём острове. Учились, менялись, развивались. Претерпевал изменения их язык, перестраивалось письмо, изменилась религия. С ними происходило всё то, что происходит с любым народом за исключением одного — в их жизнь не вмешивались чужеземцы. Да, тланчане черпали знания от людей с поверхности, но это не то! Им ничего не навязывали силой.

Охваченный раздумьем, испанец поднялся и принялся расхаживать по комнате взад-вперёд. Так мысль бежала быстрее.