Книга Подводная конкиста, страница 61 – Вита Марли

— Бессменному правителю русалок, тлатоани Атоятлю, по словам Иш-Чель уже двести лет. И помирать он, как я понял, не собирается, хотя простые тланчане живут не дольше обычных людей. Возможно, тлатоани — один из древних ацтекских генералов, что заключил союз с Тлалоком. Подумать только! Уже сменились поколения и не осталось никого, кто помнил остров до погружения под воду. Но постойте! — Эстебан остановился сам. — Кто такой этот историк? Что за сукин сын этот серый русалочий кардинал? Я столько времени живу в его доме, но так толком ни разу и не говорил с ним. Чего греха таить, я скорее поболтаю по душам с русалкиным папашей, чем заведу хоть сколько-нибудь внятный диалог с хранителем писаний.

Альтамирано выглянул в окно. Вдалеке поблескивала снежная вершина вулкана Шипелопанго. Сизое небо светлело и с каждой минутой всё чётче становилось очертания горизонта.

— Русалкин папаша… — потирая подбородок, произнёс квартирмейстер. — Касик Ицкоатль — или как там его? — Каан. Платит продовольственную дань, не терпит столичный язык, строит боевую флотилию у тлатоани прямо под носом. О, теперь я понимаю, сады Тлалока и строительство кораблей — это не простая прихоть богача. Это политика.

Следом пронеслась тревожная мысль.

Интересно, когда я выполню свою часть работы, вождь действительно сдержит слово? Или просто убьёт как ненужного свидетеля? Утопит в сеноте, а дочурке скажет, что вернул этого негодяя восвояси.

Квартирмейстер наблюдал, как просыпалось поместье. Как сменялся караул, как слуги лениво возвращались к работе.

Мне придётся слепо довериться касику, хочу я этого или нет. Кроме него, у меня больше нет покровителей. Если тлатоани действительно древний ацтекский генерал, то он будет ненавидеть меня. В его глазах я — потомок Кортеса и его людей. И пусть я не повинен в ужасах, что чинили конкистадоры, мне будет не отмыться от крови предков.

Солнце показало рыжую макушку. Эстебан услышал голос Аапо, который наверняка шёл во флигель, чтобы разбудить квартирмейстера, но случайно зацепился языком с другим слугой.

Вот кому нельзя доверять секретов, — усмехнулся моряк. — Но зато можно обо всём расспросить. Уж кто-кто, а Аапо всё выложит.

— Доброе утро, господин Этьен, — отворив полог, слуга бодро вошёл во флигель. — Ай йя, ты уже не спишь! Тогда скажи, где сегодня желаешь завтракать? Здесь или принести на веранду?

— Я тебе как сказал меня называть? — испанец подошёл к Аапо и прописал едва ощутимую оплеуху. — Ещё раз окрестишь господином и дам затрещину. Настоящую! Товарищеский подзатыльник для моего дорогого друга.

— Очень приятно называться твоим другом, гос… Этьен, — потирая ушибленное место, закряхтел слуга. — Обещаю, я не забуду. Очень уж мне не охота затрещину.

— То-то же, — полушутя пробасил Эстебан. — Со мной сегодня работать пойдёшь? К мастерам в сады Тлалока.

— Пойду. Отчего ж не пойти?

— Отлично. — похлопал испанец Аапо по плечу. — Вот там вместе и позавтракаем.

— Я не спрашивал тебя, но мне вдруг стало любопытно, — Эстебан откупорил сосуд со сладким соком агавы и протянул Аапо. — Как давно ты служишь в поместье господина Чака?

Вместе со слугой квартирмейстер разместился прямо на палубе тендера. Сел на пол, скрестив ноги, и опёрся спиной о борт корабля.

— Два сезона дождей прошло с тех пор, — ответил Аапо, рассматривая выстроенное Эстебаном судно со смесью ужаса и восхищения. — Большая удача жить и трудиться в поместье нашего тональпокуи.