Книга Бархатные листопады, страница 35 – Анна Снегова

Мне даже цвет платья не дозволено выбирать в собственной жизни.

Противный мелкий дождь вымочил плечи, пока я добралась до конюшни. Пустота и тишина — звенящая, болезненно острая — там, где вопреки всему я ждала увидеть знакомую улыбку и ироничный прищур чёрных глаз. И больше нет моей белой лошади, на которой я так мечтала взлетать над барьерами снова и снова. Надеюсь, чудесное животное принесёт удачу Элизе.

Я вывела из стойла гнедую Звёздочку с белыми бабками и белым лбом, принялась порывисто её седлать. Животное чувствовала мой нервный настрой, косило карим глазом с недоверием, отфыркивалось. Прости, но сегодня ты мне нужна, милая! Если я не сделаю это, меня разорвёт на части изнутри.

Вскочила в седло. Наперекор, по-мужски — так, как меня учил Эйдан.

Горячая кобыла, застоявшаяся на месте, сорвалась с места. Я направила её в сторону ипподрома. Но уже знала, что сегодня мне этого будет мало. Ветер шумел мокрыми ветвями пожелтевших лип, дождь противно стекал по щекам. Волосы спутанными ржавыми прядями липли к шее. Жаль, я не додумалась взять головной убор. Но сейчас мне было абсолютно плевать.

Скорость.

Единственное лекарство, которое меня сейчас вылечит.

…Вылетая на изогнутую петлю, так резко дёргаю поводья, что Звёздочка встаёт на дыбы.

Дорогу нам преграждает высокая чёрная фигура. Он мокрый совсем, но влажные тёмные волосы, напитавшиеся влаги, не скрывают лихорадочного блеска глаз. Стоит неподвижно, заложив руки за спину, и смотрит на меня.

— С ума сошёл? — кричу Эйдану, но он не двигается с места. — Хочешь, чтоб мы размозжили копытами твою глупую голову⁈

— Ты всё же пришла проститься, — улыбается Эйдан. Капли воды на его губах.

— И не собиралась! — зло заявляю я. — Тебя уже не должно было здесь быть.

— И всё-таки я ждал, — спокойно отвечает он.

Лошадь гарцует подо мной, кружится, а я всё ловлю чёрный взгляд, который ласкает моё лицо.

— Этот больше не имеет значения, — горько произношу я и вытираю мокрые ресницы. Проклятый дождь!

— Ты плачешь? — его взгляд становится серьёзным. — Что случилось? Тебя что, отругали за украшения? Родители узнали?

Встряхиваю головой как норовистая кобылица.

— Да, плачу! Никто ничего не узнал. Я плачу просто так. Ты же знаешь, избалованные юные леди вечно расстраиваются из-за всякой ерунды! Просто я хотела платье из рыжего бархата. А мне разрешили только персиковое.

— Ты плачешь из-за цвета платья?.. — в чёрных глазах отразилось недоумение.

Я улыбнулась дрожащими губами.

— Знала, что ты не поймёшь. Прощай! И… и если у тебя есть хоть капля сочувствия ко мне… я надеюсь, что тебя уже не будет в поместье Честертонов, когда я приеду туда к своему жениху.

Я ударила пятками бока лошади, и она сорвалась с места стрелой.

— Марго! Стой! — выкрикнул Эйдан мне в спину.

Но я уже не слушала. Вперёд, вперёд… перемахнуть через пожелтевшую живую изгородь. Туда, где будет только бескрайнее поле. И ветер в лицо. И дождь, скрывающий слёзы.

— Стой, сумасшедшая! Там же скользко, ты все кости себе переломаешь!.. А, ч-чёрт…

Как же я теперь понимала Клеманс.

Лучше раствориться в осеннем дожде навсегда. Лучше погибнуть облетевшим листком. Чем вечно гнить на усыхающей ветке.

Я поняла, что покинула пределы Клеймора, когда под копытами лошади скошенная нива уступила место бескрайним лугам. Далеко впереди маячил пятнистый багрянец рощи. К сожалению, даже здесь рано или поздно должна я должнабыла достигнуть границ. Но пока…