Книга О чем молчит река, страница 50 – Изабель Ибаньез

На лице мистера Хейза появилось выражение глубокой настороженности, как будто я была свернувшейся змеей, готовящейся к атаке.

– Спасибо.

– Это правда, – сказала я, помахав рукой перед лицом. – От вашего вида дух захватывает.

Мистер Хейз пнул мою скамейку.

– Прекратите.

Я захлопала ресницами, широко распахнув глаза и изображая невинность.

– Разве вы не этого добивались? Я отвечаю на ваши заигрывания.

– Черта с два, – рявкнул мистер Хейз. – Скажете еще хоть одну глупость, и я попрошу водителя повернуть обратно в «Шепердс».

Я со смехом откинулась на спинку сиденья.

За оставшуюся поездку мистер Хейз не проронил ни слова.

Когда Mamáвозвращалась в Буэнос-Айрес, она при первой же возможности вела меня в ресторан на чай. Мы садились друг напротив друга, а официанты приносили дымящийся чайник и фарфоровые чашки, пирожные, посыпанные сахаром и кокосовой стружкой. Мама рассматривала меня, отмечала, как сильно я выросла, оценивала мои хорошие манеры. Она хотела знать все, что произошло в их с папой отсутствие. Сплетни, новости о наших соседях и особенно о том, как со мной обращалась тетя.

Я неохотно признавалась, что тетя меня обожала.

Я очень любила эти встречи с Mamá. Я знала, что она была счастлива видеть меня, отчаянно нуждалась во мне, как и я в ней. Mamáсмеялась и улыбалась, рассказывая о поездке, и я впитывала каждое слово, словно губка. Но время шло, дни превращались в месяцы, ее улыбки тускнели, и я знала, что ей было мало жизни в Аргентине, нашейжизни.

Mamáскучала по Египту. И Papáтоже.

Когда мы приблизились к кондитерской, меня охватила тоска по родителям. Я бы все отдала, чтобы снова сидеть напротив мамы, слышать ее голос, чтобы ее мольберт стоял рядом с моим, чтобы мы рисовали бок о бок.

Величественный вход «Гроппи», выполненный из серого камня и стекла, возвышался на углу оживленного перекрестка. Пол внутри был выложен разноцветной плиткой с уникальным рисунком. В нос ударил маслянистый аромат свежеиспеченных круассанов и ореховый – кофе. Мистер Хейз занял маленький круглый столик в глубине оживленного заведения. Некоторые лица я уже видела в холле отеля. Здесь была компания англичанок, наслаждающихся мороженым, за соседним столиком сидел в одиночестве щеголеватый американец в сопровождении своего верного портфеля. Эфенди болтали с друзьями, потягивая крепкий кофе и закусывая его печеньем. Нас окинули любопытными взглядами, когда мы вместе сели за столик. На моем пальце не было кольца, и шаперонка не следовала за мной, словно длинный шлейф свадебного платья.

– Кажется, я вижу, как остатки моей репутации разбиваются вдребезги.

– Вы сами напросились. – Мистер Хейз отвлекся от чтения меню. Он сел напротив, лицом к двери. Его взгляд метался от людей в зале к меню в руках, от меню – ко входу, а затем к другим посетителям.

Я пожала плечами.

– Я не из ваших краев, хотя, конечно, знаю все о высшем светеи его строгих правилах для юных леди. Возможно, сплетнидолетят через океан до Аргентины, но я сомневаюсь в этом. Я не вхожу в местное общество. Никто из присутствующих здесь меня не знает.

– Узнать ваше имя достаточно просто, – возразил мистер Хейз. – Люди постоянно наводят справки. Письма доходят во все концы света.

– Тогда позвольте мне повториться, – тихо сказала я. – С тех пор, как я потеряла родителей, мне на это наплевать.