Книга Академия льда и пламени, страница 62 – Энн Шайн

Дверь захлопнулась с такой силой, что со стены упала картина с пейзажем.

Элеонора сидела в кресле, размазывая тушь по щекам. Она смотрела на мать, ища поддержки, но Изабелла лишь отвернулась к окну, не желая встречаться с ней взглядом.

Дориан. Ничтожный, слюнявый, вечно поддакивающий Алену Дориан. Или ледяная келья и камни до самой смерти. Что хуже?

Кира

Первое, что я почувствовала, проснувшись, — это запах. Не сырости и сквозняков моей башни, а сандала и... мужчины.

Я открыла глаза.

Вместо привычного потолка с трещинами надо мной нависал балдахин из тяжелого темно-синего бархата. Солнечный луч пробивался сквозь плотные шторы, разрезая полумрак комнаты золотой полосой, в которой танцевали пылинки.

Я пошевелилась, чувствуя приятную ломоту во всем теле, и тут же наткнулась на что-то горячее и твердое.

Ален.

Он спал рядом, уткнувшись лицом в подушку, но его рука собственнически лежала на моей талии, словно даже во сне он боялся, что я сбегу. Одеяло сползло, открывая его спину — широкую, мускулистую, с несколькими бледными шрамами (следы магических ожогов, отметила я профессиональным взглядом).

Воспоминания о прошлой ночи нахлынули волной, от которой щеки вспыхнули жаром. Коридор. Стена. Его комната. Безумие, страсть, шепот, переплетенные пальцы...

— Ох, Вуд, — прошептала я себе, — во что же ты вляпалась?

Это был не просто секс. Это было... заявление. Объявление войны всему этому чопорному миру. Я переспала с сыном герцога, официальным женихом (пусть и бывшим, как он утверждал) влиятельной аристократки.

Я осторожно высвободилась из его объятий и села, подтягивая простыню к груди.

На полу валялось мое платье. Тот самый серебряный шедевр, который мы с мадам Фиорой создавали с такой любовью. Теперь оно выглядело как тряпка — помятое, местами, кажется, даже надорванное. Рядом лежал парадный мундир Алена, превратившийся в бесформенную кучу золота и бархата.

— Суровая реальность, — констатировала я. — В этом я на лекции не пойду.

— И не ходи, — раздался хриплый, сонный голос.

Я вздрогнула и обернулась. Ален смотрел на меня одним глазом, лениво улыбаясь. Его волосы были взлохмачены, и он выглядел... домашним. Непривычно доступным.

— Доброе утро, Спичка, — я постаралась, чтобы голос звучал иронично, но улыбка все равно получилась глупой и счастливой. — Нам нужно вставать. Академия не дремлет.

Он протянул руку и поймал мою ладонь, поднося её к губам.

— Пусть подождет. Я бы пролежал так вечность.

— Если мы не выйдем к завтраку, они решат, что мы сбежали в Южные пустыни.

Ален сел, откидывая одеяло (совершенно не стесняясьсвоей наготы, отчего я поспешно отвела взгляд, хотя ночью видела всё).

— Пусть думают, что хотят, — он стал серьезным. — Лиана, насчет вчерашнего...

— Не надо, — я перебила его, чувствуя укол страха. Вдруг он сейчас скажет, что это была ошибка? Что действовало выпитое или, скажем, луна? — Не извиняйся. И не оправдывайся.

Он взял меня за подбородок и повернул мое лицо к себе, заставляя смотреть в его карие глаза. В них не было ни капли сожаления. Только тепло.

— Я и не собирался извиняться. Хотел сказать, что это было лучшее, что случалось в моей жизни. И что я не отступлюсь. Теперь, когда все маски сброшены... будет шторм. Мои родители, Элеонора, ректорат... они накинутся на нас. Ты готова?