Книга Трудности перевода с драконьего, страница 109 – Марина Ефиминюк

Щелчком он выбил крошечный огонек, затанцевавший на кончиках пальцев, зажег свечи и налил в бокалы густое красное вино.

— Давай в следующий раз заранее договоримся, где и во сколько встречаемся, — предложила я.

— Хорошая идея.

Он устроился за столом. Некоторое время мы ели в уютном молчании. Не таясь, я посматривала на Зорна. Серебристые пряди, оставшиеся после оборота в дракона, поблескивали в магическом свете. Он выглядел абсолютно расслабленным. Очевидно, молчание его совершенно не смущало.

— Спрашивай, — произнес муж.

— Сколько тебе лет? — прямо спросила я, он одарил меня выразительным взглядом. — Я никогда не видела твоего досье, а ты сам не говорил. Странно спрашивать у слуг, сколько лет моему мужу.

— Тридцать пять, — подсказал он, бросив ироничный взгляд. — Думала я моложе?

— Ты не хочешь этого знать.

— Старше?— насмешливо уточнил Зорн.

— На свой возраст. Особенно, когда в волосах появляются светлые пряди.

— Плохой из тебя дипломат, Эмилия, — покачал он головой.

— Поэтому я перевожу тексты и преподаю иноземные языки.

Тут я вспомнила, что специально надела платье с низким вырезом, чтобы у мужа не возникало мыслей о дипломатии, но забыла снять шаль. Вкрадчиво поведя плечами, я попыталась шаль стряхнуть, но та цеплялась за рукава, словно срослась с бархатистой тканью. Оставалось не кокетничать, а просто стянуть теплый покров. Зорн на секунду замер, не донеся до рта бокал с вином.

— Медальон по-прежнему при тебе, — прокомментировал он.

Другими словами, вырез его не взволновал.

— Приятно носить напоминание, что я владею частью сокровищницы мужа, — пошутила я. — Что ты хранил в этом медальоне? Когда мы заключили договор, ты вытащил какую-то записку. Шифр для входа в сокровищницу?

— Считаешь, в моем возрасте начинаются проблемы с памятью? — подколол он. — Пора пить снадобья?

— Мы уже выяснили, что с памятью у тебя получше остальных, — подхватила я шутку. — Обычно рядом с сердцем прячут что-то важное.

— Например, доказательство, что я тебе должен гору золотых слитков, — подсказал Зорн, и я кивнула с хитрой улыбкой. — В медальоне хранилось наставление от старца, которое я получил, когда стал кейримом. Говорили, что этот старец смотрел в глаза и видел будущее. Он был нем от рождения, наставления оставлял на клочках бумаги. Мне он написал «следуй дорогой долга».

— Именно так ты и поступал все эти годы? — тихо спросила я.

Зорн усмехнулся и отставил бокал.

— Кто бы подумал, что в итоге именно эта дорога приведет меня к иноземной женщине, которую я полюблю.

Я замерла не в силах пошевелиться и просто смотрела Зорну в глаза. Мысли метались, к щекам прилила кровь. Никак не удавалось осознать, что именно он сказал. Слова как будто закончились, и шести иноземных языков не хватало, чтобы просто попросить «повтори еще».

— Почему ты молчишь, Эмилия? — тихо спросил владыка.

С губ внезапно сорвалось:

— Я люблю тебя.

Тишина вокруг казалась звонкой и хрупкой. Кажется, у меня перестало биться сердце.

— Ты станешь моей женой? — вдруг сделал предложение Зорн.

Сдвинув рукав наплатье, я продемонстрировала яркие до черноты письмена на внутренней стороне предплечья.

— Мы уже женаты, Зорн.

— Поженимся по талусской традиции. Пусть по обе стороны гор знают, что ты моя законная супруга.

Он протянул руку и раскрыл кулак. В центре ладони лежали два широких обручальных кольца с прозрачными как слеза драгоценными камнями, утопленными в золото.