Книга Сны с чёрного хода 2, страница 76 – Алексей Небоходов

Постепенно её охватывал холодный, липкий страх. Чем больше она жила здесь, в прошлом, тем меньше оставалось от той Лии, что существовала когда—то. Она всё ещё знала, что когда—то была другим человеком, но эта уверенность становилась призрачной, зыбкой. Если она не может вспомнить, кем была, значит ли это, что той Лии больше нет?

Однажды, разбирая записные книжки и старые конспекты, она наткнулась на страницу, исписанную её почерком. Только строки казались чужими, будто написанными кем—то другим. Возможно, это была заметка с одной из лекций, сделанная в тот период, когда она ещё осознавала себя как человека, пришедшегоиз будущего.

Она перечитывала строку за строкой, но не могла сказать, о чём это, какой смысл пыталась зафиксировать, какой момент сохранить. Казалось, что когда—то эти слова что—то значили, но теперь они не вызывали ни эмоций, ни ассоциаций. Она искала хоть какие—то ниточки, ведущие назад, но всё разрывалось, терялось, распадалось на бессвязные фрагменты, которые теперь принадлежали ей лишь формально.

Прошлое ускользало от неё, растворялось в тёмных закоулках сознания, становясь чем—то неосязаемым, почти мифическим, словно история, которую она когда—то слышала, но никогда не проживала. Она пыталась удержать в памяти лица, даты, события, но они рассыпались, исчезали, и чем больше она напрягала память, тем сильнее они отдалялись, становясь туманными силуэтами в отдалённой мгле забвения.

Мир, в котором она жила теперь, поглощал её без остатка, превращая в человека, который существовал только здесь, без прошлого, без альтернатив, без иного пути. Лия чувствовала, как её личность перерождается, стирая всё, что некогда составляло её сущность, оставляя лишь одно – новую Лию, принадлежащую только этому времени, этой реальности, этому неизбежному настоящему, в котором не осталось ничего, кроме её новой жизни.

Однажды, во сне, Лия услышала голос – тихий, но наполненный странной уверенностью, будто говорил не кто—то чужой, а её собственное отражение из другого мира. Голос не звенел, не был резким, не давил, но в нём звучало нечто тревожащее, неотвратимое, что заставило внутри неё всё сжаться в тугой узел.

– Осталась последняя черта. Переступи – и ты уже не сможешь вернуться.

Ни тени угрозы, ни малейшего раздражения, никакого нажима. Только спокойная констатация факта, бесстрастная и пугающе неизбежная. Как будто кто—то, видящий дальше её, оценивающий её жизнь со стороны, просто сообщал ей о предрешённости.

Она резко открыла глаза. Сердце гулко ударилось о рёбра, и страх хлынул ледяной волной, обрушившись на неё с такой силой, что она почувствовала, как сковывает дыхание. Грудь сдавило, пальцы дрожали, губы стали сухими. В комнате было темно, но темнота теперь казалась не пустой, а наполненной чем—то незримым. Казалось, что если она поднимет голову, если прислушается чуть внимательнее, то услышит не только эхо своего дыхания, но и чей—то тихий, невидимый шаг, затаившийся вуглу.

Лия медленно провела ладонью по простыне, словно проверяя, реально ли всё происходящее. Пальцы ощутили шероховатую ткань, но это не принесло облегчения. Страх продолжал сжимать её изнутри, но был странно безлик, тёмен, как ночное небо за окном. Она прижала ладони к вискам, пытаясь избавиться от ощущения, что этот голос был не просто сном. Что это было предупреждение, пришедшее из какого—то другого слоя реальности, более глубокого, более древнего, чем её нынешняя жизнь.