Книга Сны с чёрного хода 2, страница 78 – Алексей Небоходов

Вика останется прежней. Всегда молодой, смешливой, с её легкомысленным смехом, с вечными разговорами о фильмах и сплетнями о знакомых. Она будет сидеть на подоконнике общежития, жестикулировать руками, рассказывая, кто влюбился в кого, кто провалил экзамен, кто получил двойку и как это повлияет на его дальнейшую жизнь. Лия слушает её, кивает, иногда даже смеётся, но всё это кажется странным, как будто она смотрит на всё со стороны, как будто эти разговоры уже не имеют к ней никакого отношения.

Александр тоже не изменится. Он всегда будет таким, какимона видит его сейчас – в этом возрасте, в этом состоянии, в этих костюмах, немного небрежно сидящих на плечах, с его тихим голосом, его полуприкрытыми веками, его задумчивыми паузами между словами. Никогда не постареет, никогда не испытает тех изменений, которые неизбежно происходят с людьми, никогда не выйдет за пределы того, что она о нём знает.

Но вот она чувствовала, что что—то происходит. Незаметно, медленно, но необратимо. Лия всё чаще замечала, как воспоминания из её прошлой жизни блекнут, теряют детали, превращаются в расплывчатые образы, подобные снам, которые тают в рассветном свете.

Сначала исчезли мелочи: цвета, запахи, отголоски голосов людей, которых она когда—то знала. Потом пропали лица, сначала неразличимо, а затем окончательно. Она пыталась вспомнить имена, связанные с ними, но, будто столкнувшись с пустотой, осознавала, что эти звуки больше ничего для неё не значат.

С каждым днём казалось, что её сознание медленно засыпает, погружается в сон, из которого уже не проснётся. Ей всё сложнее становилось различать, кто она такая. Всё, что связывало её с прошлым, теперь было размытым, и чем больше она жила в этой Москве, тем слабее становилась её память о том, что было когда—то.

Было ли когда—то? Может, она всегда жила здесь? Эта мысль пугала её больше всего.

Она смотрела на своё отражение в зеркале и пыталась понять, кто перед ней. Иногда казалось, что всё на месте – те же черты, те же глаза, та же улыбка. Но в глубине взгляда было что—то иное, неуловимое, то, что она не могла выразить словами. Как будто её взгляд стал пустым.

Она исчезала. Не сразу, не внезапно, но неизбежно. И когда—нибудь этот процесс завершится.

Ночь выдалась холодной, но не застывшей, не той, что увековечивает момент и задерживает дыхание мира. Она была живой, наполненной тонким движением времени, которое тянуло секунды вперёд, заставляя воздух в комнате вибрировать лёгкими звуками. За окнами ветер качал голые ветви деревьев, заставляя их постукивать о стекло, а вдалеке, в тёмных переулках, звучали удаляющиеся шаги, разбавленные гулкими редкими ударами колёс по рельсам – ночной трамвай уходил в глубину города, унося с собой чей—то неведомый маршрут.

Внутри было тепло, и это тепло напоминало о жизни, которая двигалась вместе с этими звуками, с дыханием, с мерным движением светаот уличного фонаря, пробивающегося сквозь тонкие шторы. Время шло, оно не замирало, не давало передышки, оно продолжало своё поступательное движение, и Лия чувствовала, как вместе с ним меняется её собственное существование.

Она лежала на краю постели, ощущая близость Александра, его тихое, почти невесомое дыхание, его спокойное присутствие, которое всегда действовало на неё умиротворяюще. Она не спала, но и не двигалась, вслушиваясь в звуки комнаты, в приглушённое тиканье часов, в легчайшее поскрипывание старого стула, когда он изменил положение, чуть откинувшись назад.