Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 22 – Виктория Голубева

Я покрутилась: золотистое платье с V-образным вырезом приятно обтягивало фигуру, бахрома из переливающихся бусин покачивалась в такт движениям. Длина чуть ниже колена – все пристойно. Интересно, что сказал бы Мой Незнакомец? Перед танцами я всегда думала о кавалерах.

Сзади подошел Хью. Он облачился в черный костюм-тройку с великолепным шейным платком в тон моему платью. На голову он надел черную фетровую шляпу.

Прибыл кэб. Особняк ректора стоял на холме, и во время нашей поездки нам открывался панорамный вид на город и ближайшие деревни. На небе угасал летний закат, и вскоре наступили сумерки.

Над полями потянулся дым. Я пригляделась: костры, люди вокруг. Точно – сегодня ведь Ночь Огненной Луны!

Наша семья не отличалась набожностью, и лунные праздники для нас были скорее поводом собраться вместе и вкусно поесть. Но так было не у всех. Два главных торжества в году выпадали на солнцестояния: зимой – Ночь Серебряной Луны и летом – Ночь Огненной.

Верили, что в зимнюю ночь Безликая Богиня укрощает морозы, покрываясь серебром инея, – отсюда и название праздника. После солнцестояния она разбивает ледяные оковы, и приходит весна. Летом же, в Ночь Огненной Луны, Богиня гасит жар зноя, спасая от засухи и даруя прохладу ночей. В деревнях к культу Безликой относились серьезно и стремились всячески задобрить: жгли костры, плели венки и кружились в танцах на закате.

– Надо будет нарвать цветов после ужина, все-таки лунный праздник, – бросила я брату, не отрываясь от окна.

– Мечтаешь об обереге, как у ма? Говорят, с возрастом мыстановимся все более похожими на своих родителей, – хмыкнул Хью, закатив глаза. Мама и правда каждый лунный праздник собирала растения, чтобы сплести венок и зачаровать его в Цветочной лавке. В зависимости от чар венок мог быть просто украшением, сохраняющим свежесть до следующего праздника, или настоящим оберегом с защитной магией. Вот только цена между ними уже разнилась. Говорили, что Безликая Богиня дарует покровительство дому, где висит такой талисман, и беды обходят его стороной.

Издалека я увидела сверкающие огнями окна дома. Если, конечно, можно назвать особняк в сорок спален домом. Огромная роскошная резиденция на вершине холма с потрясающим видом на Хоршем и его окрестности. Одна подъездная дорога, по которой мы ехали, была длиной в милю, не меньше.

Липовая аллея закончилась, и ее сменил сад. Я вглядывалась в мерцающее море фейских огоньков. Маленькие магические светильники плотной сетью окутывали все деревья и кустарники. Они вились вокруг беседок и белых ажурных скамеек, к которым вели десятки дорожек.

Мы с братом посмотрели друг на друга, и в его взгляде отразился мой восторг: мы, дети простого врача, и в таком роскошном месте!

Мы зашли внутрь, и на нас обрушился разноголосый шум, разительно отличающийся от тишины кэба. Оглушительная мелодия джаза смешивалась с голосами гостей, смехом и звоном бокалов, создавая неповторимую атмосферу званого вечера.

Гости стояли группами по три-четыре человека, оживленно беседуя. Изредка доносились взрывы хохота. Высокие панорамные окна были широко распахнуты, и кто-то предпочел выйти на террасу или в сад подальше от шума толпы.

Бэнд^[1]играл джаз, а в зале для танцев было не протолкнуться.

Женщины в ярких блестящих платьях, с сумасшедшими прическами, украшенными перьями, чучелами птиц и огромными цветами – а я-то думала, что мой золотой ободок – это слишком, – отплясывали фокстрот. И хотя их кавалеры облачились в классические костюмы, выглядели они не менее увлеченными танцами, чем дамы.