Книга Брачный контракт по-драконьи, страница 3 – София Руд

Боги! Какой стыд!

— Это не то, что вы подумали! — хочу выкрикнуть я, едва сообразив, как же глупо все это выглядит.

Я, наверное, красная, как вареный рак, только вот и слова вымолвить не успеваю: яркая вспышка вновь бьет в глаза, тело подхватывает ветер, а рядом раздаются те страшные голоса, от которых я и пыталась спастись.

— Думала, я не смогу призвать свой артефакт обратно, цыпа?

— Думала, я не смогу призвать свой артефакт обратно, цыпа? — скалится тот Длинный, которому я заехала по причинному месту.

Вопросов, почему он так на меня зол, не возникает, в принципе. Того и гляди сейчас по стенке тонким слоем размажет.

Кстати, о стенах. Взгляд бегло скользит по помещению, в котором я оказалась, и это вовсе не мой дом. Какая-то старая и пыльная лачуга с деревянными стенами, в щели которых пробираются холодный ночной воздух и белый свет луны.

Он же светит в крохотное оконце на спины моих похитителей, которых тут трое. Рыжего бородача среди них я не вижу, и потому становиться еще тревожнее. Об этой банде кредиторов каждый на хуторе, куда мы с отцом, обанкротившись, переехали, знает каждый. И главный, хоть и тот еще гад, но держит псов на поводке. А поскольку его нет…

Содрогаюсь от ужасающих мыслей и ругаюсь про себя. Ну почему отец занял у них деньги? Почему ни слова не сказал мне, а сбежал, как чужой человек?

Где-то в глубине души хочется верить, что все не так, как выглядит. Что мой единственный близкий родственник (а все остальные отреклись от нас, едва отец оступился) не мог так поступить. Но если думать в этом ключе, то, значит, с папой что-то случилось. А это куда хуже, чем просто бросил меня и сбежал.

— Эй, рыжая, чего притихла? — гаркает Длинный, подцепляя меня длинным крючковатым пальцем за подбородок.

Цапнула бы, но боюсь, что стошнит.

— Главного зови. С тобой говорить не буду, — рычу я с вызовом, потому что знаю, что показывать страх перед гиеной вроде него — все равно, что проиграть.

— Ты тут еще командовать будешь?

— Он хочет вернуть свои деньги, а я знаю, где их достать. Но если хоть пальцем меня тронешь, слова не скажу. А с меня вы так много вы не заработаете, — заявляю я твердо, хотя внутри все трясется так, что без успокоительного я вряд ли смогу уснуть в течение трех дней.

— А ты знаешь, сколько стоят девицы в публичных домах? — скалится Длинный. — Да я сам всю свою выручку отдам за то, чтобы наказать тебя, как душе моей угодно.

От его слов внутренности связываются в узел. Только не реветь! Держись, Диана! Держись!

— Длинный, угомонись. Вдруг правда знает, где деньги? Сначала вытрясем все, что знает, а потом у хозяина разрешение на нее спрашивай, — шипит толстяк,даже не представляя, как мне сейчас помогает.

— Брось, Бухряк! Врет она все! Эта ледя больших денег и сама уже много лет не видела!

— Сам вспомни, карта показала, что твой артефакт был в богатых домах. Неспроста же деваха туда подалась? — размышляет толстяк, а потом смотрит на меня. — Ну, что ты там делала? Отвечай!

— Да что она могла? В прислугах, небось. Хозяин ей денег не даст, даже если костьми она ляжет, — фыркает Длинный.

— А может, она украдет?

— У лорда Соула? Разве что самоубийца. Помрет, а денег мы так и не увидим. Так что зря ты ей веришь, Бухряк. Я сам с ней разберусь и с Главой все улажу! — решает ослепленной злостью и жаждой наказания Длинный.