Книга Год Дракона, страница 246 – Вадим Давыдов

– Да, результат, конечно, – с ума сойти. Суперкомпьютер этот, – снова вздохнул Андрей. – Резонансная терапия – прибор в чемоданчике. Это действительно так действует, как написано?!

– Ну, не знаю, – Майзель задумался. – Фимоз я бы этой штукой лечить не стал.

– Тьфу, – махнул рукой в сердцах Андрей. – Ясерьёзно!

– Действует, действует, – успокоил его Майзель. – Очевидно, применять его сможет далеко не каждая кухарка в перерыве между просмотром «Рабыни Изауры» и выпеканием драников, – всё-таки нужна нехилая медицинская подготовка. Но врач – настоящий врач – разумеется, сможет. И с результатами.

– Настоящий – это какой?

– Который лечит не болезнь, а больного. Но и больному придётся, знаешь ли, попотеть. Скушал таблеточку и выздоровел – это не наш метод. Мы уже несколько лет интегрируем медицину в нашу систему здравоохранения.

– То есть? – вскинул брови Андрей. – Что это значит?

– А то, что медицина – всего лишь часть системы, – с явным удовольствием пустился в объяснения Майзель. – В конфуцианском Китае, знаешь ли, всё было устроено иначе, чем у нас привыкли, – врач не столько лечил своих пациентов, сколько следил за тем, чтобы они не болели, и поддерживал их здоровье, за что и получал своё вознаграждение. А у нас – что творилось, пока мы за дело не взялись? Врач не на человека смотрит, а в компьютер пялится: анализы – всё, анамнез – ничто. Это форменное безобразие! Растащили медицину на разные дисциплины, связь между ними потеряна практически вовсе! Врач видит не личность, а мешок с костями и ливером – вот это болит? А щас мы его отключим или вырежем! И вместо здорового человека у нас инвалид. Оно мне надо, я тебя спрашиваю?! Мы выкладываемся и вытягиваемся, чтобы нашу молодёжь на новые подход к себе и своей жизни переучить, новые кадры медиков готовим – это, Дюша, скажу я тебе, задачка похлеще индустриализации будет. Самая настоящая экзистенциальная ломка – нечего скромничать. И фармацевтику надо перестраивать, сверхприбыли плавно опускать, а то мы ещё и тут коллапс получим, – опять же, зачем нам это? Мы лучше инвестируем средства в массовый спорт – вместо олимпийских рекордов. Задел по этому профилю ещё с социалистических времён оставался – дворцы спорта, кружки, секции, тренерский и педагогический корпус. Не уронили, бережно пронесли – а теперь наращиваем. Да ты нашу молодёжь сам видел.

– Видел, – завистливо вздохнул Корабельщиков.

– Вот! Повсюду медицина старость растягивает, а наша система продлевает годы активной зрелости. За нами, между прочим, и остальные тянуться начали. Ну, так это же очевидно: о каком будущем человечества можно говорить, когда люди,до полтинника доскрипев, мечтать о пенсии начинают?! Двигать цивилизацию с таким настроением не-воз-мож-но! – по слогам произнёс Майзель. – Так что – будем ломать!

– Неужели?

– Что?

– Ты выговорил это слово – «невозможно», – едко усмехнулся Корабельщиков.

– Я реалист, а не сказочник.

– Расскажешь это Соньке, – Андрей опять вскинул брови. – И вы готовы с нами всем этим – просто так – поделиться?!

– Почему же просто так, – Майзель сложил руки на груди. – Вовсе не просто так. Вам придётся измениться, и довольно сильно. Перестать пить, покончить с хныканьем – «лишь бы не было войны», выучиться быть гражданами, заставить вашу собственную власть уважать вас. Это, дорогой мой Дюша, ох как непросто. Собственно, это самое главное. Остальное – нюансы. Ну, что? Полегчало?