Онлайн книга «Год Дракона»
|
– Нет, пан… Нет, реб Пинхас. Нет. Я не еврейка. Но мне действительно очень нужно. – Хорошо, – кивнул смотритель. – Хорошо. Идёмте, я покажу. Они довольно долго шли вдоль надгробий, стоявших тесно, будто сплошной частокол из каменных плит. Наконец, Пинхас остановился: – Здесь. Вы знаете, может, – тут уже две сотни лет никого не хоронят. А когда их привезли, тут место свободное было. Как раз для двоих. Вы потом мне стукните в ворота, я вас выпущу. Он развернулся и пошёл обратно. Елена перевела взгляд на надгробья. Две одинаковых, совсем небольших плиты знакомого чёрного базальта. Надписина иврите, – или на идиш? Елена не знала. И латинскими буквами – только имена: Рахель и Симон. До весеннего равноденствия, начала настоящей весны, оставалось ещё три недели, но дыхание её уже ощущалось, пусть и неизъяснимо – в небе, в рисунке теней на земле, в воздухе, ветре, в запахе веток ещё по-зимнему голых деревьев, – чёрных на фоне зияющей синевы. Елену снова охватила дрожь – и холод был на этот раз ни при чём. Она знала: на еврейские могилы не носят цветов – только камни, символ памяти и вечности. Но камень она не могла положить, – всё её существо восставало против такого. Елена достала из кармана полушубка маленькую свечку, зажгла, осторожно поставила на край плиты и отступила на шаг. И почти без сил опустилась на крошечную деревянную скамеечку, так кстати оставленную здесь кем-то. – Здравствуйте, пани Руженка, – тихо произнесла она. – Простите, что называю вас так. Простите, – я буду говорить с вами по-чешски. Я знаю, вы поймёте меня. Я столько должна вам сказать. И о стольком спросить. Я так его люблю! Прага. Март Майзель говорил с кем-то по телефону, меряя шагами пространство кабинета. И вдруг, осёкшись, скомкал разговор, закрыл телефон и громко позвал: – Гонта! Сегмент экрана осветился: – Ну? – Где она? – Ты чего?! – Гонта. – Сейчас. Майзель пристально следил за выражением его лица. Наконец, Гонта перевёл взгляд со своих экранов на Майзеля: – Она на старом кладбище. – Где?! – Где-где, – передразнил его Богушек. – Там. – Камеры. – Уже, – Богушек посмотрел на экран и нажал кнопку, передавая изображение с одной из множества камер наблюдения, расставленных по всему городу, ему на экран. – Как мне остогнездело ваше «мыло», – если б вы только знали, голубки! – Что она там делает? – тихо спросил Майзель, опускаясь на диван. Он догадался уже, – только не мог ещё никак в это поверить. – С мамой твоей разговаривает. Что ещё ей там делать, по-твоему?! Отбой? Или привезти её? – Спятил?! Не смей. – Тогда не мешай мне работать! – рявкнул Богушек. – Прости, дружище. Выключи всё. – Проехали, – проворчал Гонта. Экран погас. А Майзель долго ещё сидел, прикрыв глаза рукой. * * * – Что-что?! – переспросил Вацлав, наливаясь свинцовой яростью и отмахиваясь от Майзеля, появившегося на экране рядом с министром иностранных дел. – Какой-какой парад?! Когда?! – Шестнадцатого марта, ваше величество, – министр как будто даже виновато пожал плечами. – Я пытался предупредить правительство и лично президента страны о том, что мы, буде таковой парад состоится, никак не сможем сохранять наши отношения в неизменном виде. Однако они получили, вероятно, какие-то сигналы из Брюсселя, – параду бывших легионеров СС быть, несмотря на протесты России и недовольство значимой части политического спектра. |