Книга Год Дракона, страница 257 – Вадим Давыдов

– Ужасно.

– Верю. Выглядишь соответственно.

– Спасибо, – усмехнулась Елена. – Ты, как всегда, галантен до умопомрачения. Прости меня, Гонта. Я опять его подвела.

– Подвела? – удивился Богушек. – Это я лопухнулся, я и отвечу. Ты-то при чём?!

– Я не должна была пускать его на порог.

– Давно следовало его потереть, – усмехнулся Богушек. – Ну, да ладно. Чего уж теперь.

– Гонта, я бы сама его убила. Правда. За эти его слова – убила бы, не задумываясь. Он… мёртв?

– Ну да, – спокойно, буднично пожал плечами Богушек. – Обычное дело. Дракон на человека посмотрит – с него всякая муть, как шкура старая, слазит. А если на мразь поглядит, тогда – вот такое. Мы-то привыкли уже, это тебе – в новинку. Ты не парься, Еленочка. Мы всё уладили.

– Не сомневаюсь, – Елена зажмурилась на миг. – Я тебе безумно благодарна, Гонта. Без шуток. Я понимаю, – ты не меня, ты его бережёшь, но я…

– Это моя работа, – перебил её Богушек. – Работа у меня такая, Еленочка. Не тебя, говоришь? Его? А ты – это не он? Тогда кто?

– Я не знаю, – прошептала Елена, глотая слёзы. – Гонтичек, я не знаю! Я только знаю – ты всё сделал правильно. Не наказывай больше никого, хорошо? Это я виновата!

– Конечно, правильно, – кивнул Богушек. – Такие слова о Драконе и его женщине, – э, да что ты дёргаешься! – в эфир пробакланить и потом по земле гулять, как будто всё в цвет?! И не говори мне – юстиция да полиция. В тех небесах, где Дракон кружит, другой меры нет. Только смерть. Потому что только жизнь по-настоящему чего-нибудь стоит.

– Нас никому не прогнуть, – улыбнулась дрожащими губами Елена. – Даже случайно.

– Точно, – Богушек положил руку на подлокотник над центральной консолью. – Моя работа – это безопасность Дракона, твоя безопасность, – во всех смыслах, понимаешь? И я свою работу люблю и неплохо её делаю. За это я к Дракону в самый близкий круг допущен. Он для меня всё. И дерьмо, и кровь за вами обоими подтереть – это для меня, Еленочка, честь и милость.

Богушек клацнул старомодной, бензиновой ещё, зажигалкой и глубоко затянулся. Елена молчала и смотрела на него. Её всегда поражало какое-то удивительное, глубинное – и необъяснимое – сходство преступников и полицейских, – особенно очень хороших полицейских. Тот же жаргон, те же повадки. Даже машины им нравятся одинаковые. Но существовала некая – возможно,едва уловимая – грань, делавшая одних – преступниками, волками, а других – волкодавами.

И Гонта – несомненно, волкодав. Волкодав экстра-класса. И Майзель – той же породы. Только мутант. Елене снова сделалось не по себе.

– Какой же это ужас, Гонта, – Елена тоже потянула из сумочки сигарету. – Машуков – тоже твоя работа?

– Кто? – на миг удивился Богушек. – А, этот? Да, моя. Некрасиво немного вышло, извини.

– Он правда тебе не приказывал?

– А, так ты вот что подумала? – Богушек посмотрел на Елену с укором. – Конечно, нет.

– А он даже словом не обмолвился, – Елена стряхнула пепел. – Всё на себя взял.

– Понимаешь теперь, почему – честь и милость?

– Понимаю, Гонтичек.

– Ему не надо ничего мне приказывать, – Гонта посмотрел на Елену в упор. – У меня младшая на годок тебя, тогдашней, моложе. Ты знаешь, кем я был, когда он меня нашёл?

– Догадываюсь. Наверняка коррумпированным полицей-ским, – Елена вздохнула. – При чём тут сейчас…