Книга Искательница бед и приключений, страница 25 – Варвара Корсарова

Кругом кипела портовая жизнь. Звенели цепи, тарахтели моторы лебедок, орали грузчики, смеялись пассажиры, волны бились о парапет. Пахло углем и бензином, духами и водорослями.

У меня закружилась голова, а сердце вдруг радостно трепыхнулось. Я расправила плечи и глотнула свежий ветер полной грудью.

– Хватит ворон ловить, Грез! – прервал мое оцепенение сердитый голос Иверса. – Нужно проверить, доставили ли багаж на борт в целости.

Пока я озиралась да соображала, он сам кинулся к портовому служащему и принялся его допрашивать. А потом и вовсе рванул к грузовому катеру, чтобы помочь рабочим перекинуть контейнеры с провиантом, оружием и инструментами.

Энергии Иверса хватило бы, чтобы и армию мертвецов на ноги поднять! Он успевал подбадривать грузчиков солеными словечками, распекать агентов и забрасывать на тележки тяжелые ящики.

Профессор скинул пиджак, закатал рукава рубашки и играючи поднимал волосатыми ручищами здоровенные тюки.

Я невольно засмотрелась на него. На его загорелых предплечьях и шее вздулись жилы, волосы и борода потемнели от пота, мокрая рубашка прилипла к спине, обрисовывая рельеф мышц.

От него буквально дым валил, даже мне стало жарко, а дыхание участилось, словно это я только что пробежала по трапу с ящиком на плечах.

Абеле Молинаро меланхолично стоял рядом, время от времени выкрикивая:

– Осторожно, Иверс! Канат! Не оступитесь!

Других провожающих не было. Из-за переноса рейса невеста Иверса не успела к отбытию, но профессор как будто этому не особо огорчился. А я уж и подавно не переживала: наблюдать их прощальные объятия и поцелуи настроения не было.

Ночь накануне я провела бессонную, гадая, что принесет мне возвращение на родину. Родителей о приезде я не предупредила.

Письмами мы обменивались нечасто. Тон родительских посланий был ласков, но чувствовалась в нем обида. Когда мы виделисьв последний раз два года назад – родители ненадолго приехали в Сен-Лютерну – встреча вышла несуразной. Мать рассказывала новости, расспрашивала, как живу, а отец все больше отмалчивался и отводил глаза.

А я стеснялась родителей. Стыдилась яркий афарских нарядов матери, ее акцента, развязных манер отца. Я не знала, о чем с ними говорить, и вздохнула с облегчением, когда они уехали.

Не забывала я и о врагах, что остались в Хефате. Однажды, когда я писала матери, осторожно расспросила ее о Муллиме. И узнала, что Муллима давно не видели; возможно, он завербовался наемником или сидит в тюрьме.

Надеюсь, его еще не выпустили.

– Отправляемся! – проорал Иверс и махнул рукой, показывая на катер-челнок, который должен был доставить нас на борт.

– Удачи, Джемма, – Абеле крепко сжал мою руку и потряс. – Не держи зла. Ты еще будешь благодарить меня за то, что я отправил тебя в эту поездку, – он лукаво улыбнулся.

– Если я из нее вернусь, – сухо ответила я, потому что все еще сердилась на своего патрона.

– Считай это отпуском, – он подмигнул. – Но бдительности не теряй. Впрочем, я в тебя верю, и в Габриэля тоже.

Разговор продолжить не получилось, потому что Иверс без церемоний схватил меня за руку и потащил по сходням.

– Почему все женщины такие нерасторопные и тянут до последней минуты! – бушевал он.

– Почему мужчины повсюду находят грязь? – парировала я. – С чего вам вздумалось таскать мешки? Посмотрите, в кого вы превратились!